Шалёнка старая, в прорехах валенки,
Пальтишко куцее – давно до дыр,
А ты все ходишь, почтальонша Варенька,
По траектории двухсот квартир.
Давно тропинки все знакомы-хожены,
И в доме каждом на ладони жизнь:
- А нет ли, Варенька, письма Серёжина?
- А от Николеньки, там нет? скажи?
За каждый мятый треугольник маленький
в глазах запавших зреет огонек:
- Спасибо, милая, спасибо, Варенька!
- Дай Бог, вернётся Ваш домой, дай Бог!
И тут же, рядом /нет заговорённости!
И ноги ватные - едва вошла/
Ты похоронку, /пара строк казённости/,
Не поднимая глаз, и не дыша,
Вручаешь! И, в который раз, бессвязные
Сухие губы шепчут что-то вдаль,
А от тебя, как от чумой заразною,
Глаза потухшие летят в печаль…
***
А ты все бегаешь, а круг сужается,
И из двухсот – осталось пятьдесят.
Как Бога ждут, и от предчувствий маются,
И, замирая, в рюкзачок глядят…
А по весне победной, сорок пятого,
Когда стаканы чокались «за мир»,
Ты будто перед небом виноватая,
В последнюю стучишься из квартир...
***
Шалёнка старая, в прорехах валенки,
В пятнадцать лет - ты нажила на сто.
И ты по-бабьи зарыдаешь, Варенька,
а рюкзачок теперь – совсем пустой.
2006 |
