Сравнительно старые стихи - 2002 год. Опубликованы в сборнике "Zantara Regnum. Новые стихи" (Сибпринт, Новосибирск, 2008) под псевдонимом М.Г. Жеглова.
Расстрел. 40-е годы
1. Расстрел. 40-е годы.
Увезли пророка в республику Коми,
А он и перекинься ногами в лебеду.
Следователь-жмурик получил в месткоме
Льготную путевку на месяц в Теберду.
А. Галич
Накажу я стукача лагерями,
Пусть сидит да и сгниет там в молчанье.
А жена его стояла под дверями,
Узелок ему связала на прощанье.
В Царство Божие ведут лагерями.
Господь Бог опять берется за котомку.
И Апостол Петр стоит под дверями,
Повторяя: «Материлась негромко».
Господь Бог опять берется за узел,
Говорит мне: «Моя деточка плачет».
И глаза свои прекрасные сузил,
Ах как сузил, рядом кумушки судачат.
В Царство Божие идут за блинами,
С макарошками и кашкой, иуды.
И пошли мы все оттуда с кивками,
Покивали, покивали -- не чудо.
А в Раю опять Апостолам не верю,
Что не спали под Вечерю Господню.
А стукачика жена кашу варит
С солью, маслом и пивком на сегодня.
Расскажи-ка мне, отец, про медали,
Про медали про свои фронтовые,
Мы тебя, сказала мама, не ждали,
Мы дождались, а ты дал чаевые.
Водку жрали мы с тобою, старушка.
Надей звали ее, ту свиристелку.
Скажет Пушкин: «На, держи, твоя кружка;
Вот и дружка, пирожки на тарелке.»
«Ты смотри, -- мне скажет Пушкин, «гуляют,
Как гуляют они, милые, вместе!»
И втроем мы из этой из кружки,
Пушкин, Дуська – да, и Дусечка с тестем.
И живет опять одна мама Маша,
Мама Маша так однажды сказала:
«Погляди-ка, вот и доченька Даша
Кашку с пивом из тарелки лизала.
Погляди, вот пирожки на тарелке.
В Царство Божие пошли за блинами.
А в Москве я постояла на Стрелке,
Там стояли старики с орденами.
В Царство Божие ведет та дорожка.
Но мне, видимо, опять показалось,
Что подонки на дорожке немножко
Чуть подальше пошли, эка жалость.
Эка жалость, скоко денег уплыло.
Вот вам, братцы, я опять шизофреник.
И меня опять иуда казнила,
Эко денег у меня, эко денег.
Это вам не шульки-бульки, иуды.
Это жизнь,и вся любовь, и поеду
Я отсюда в лагеря, но не буду
Возвращаться я к Арону-соседу.
Дочку маленькую звали Аришка,
У Аришечки животик раздутый.
А любовника мово звали Мишкой,
То-то важный, то-то ходит надутый.
Долго ль будешь пухнуть тут, на морозце?
На морозце ты, несчастная, стояла.
Богоматерь очень тихая просто:
«Ты подумай», -- улыбнувшись, сказала.
Посижу я, погляжу на куплетик.
Ах, игрушечка вышла, не песня.
Как бы вовсе нам не вышел билетик
На то кладбище на Красной на Пресне.
И стою я под окном у иуды.
«Стой.» -- Стою я и молчу со свекровью.
Боже, Боже, я надеялась на чудо,
Чудо вышло все, как пулька под бровью.
И Апостол Петр опять поклонится.
Это он тогда сказал: «Бог с Тобою»
А теперь что мне, наш Боже, приснится,
Как когда-нибудь глаза я закрою?
И стою я под окном, под окошком.
«Стой.» Стою я и не крикну ни разу.
Господи, я все надеялась и верила.
Господи, скажи, где чудо.
