Продолжаем наш рассказ.
АВТОР (проявляясь и пыхтя). Здесь дорога! Я ушибся. Так, немного. Перед вами - лишь мираж (он закашлялся, давясь, видно, пыли наглотался). Вы не бойтесь, успокойтесь.
По обочинам – трава. Лес вдали.
МУЖЧИНА. Господи, благослови!
***
ЖЕНЩИНА (танцуя).
Мы в город Изумрудный
Идем дорогой трудной,
Дорогой непрямой.
АВТОР. Вы – Элли?
ЖЕНЩИНА. Нет, Марина.
АВТОР. Я – причина наших бед. Я принёс безмерный вред. Расплескался суп кипящий, разбежались образы, стали настоящим. Этот перевёртыш ощутил в антракте: сами учат жизни, направляют к правде.
Или же стращают... Может статься, извернёмся. Бог спасёт, и мы проснёмся. Что ж тогда произойдёт, если снова полыхнёт? Слово рифмоплёта: брошу сочинять! От меня невзгоды, на кого пенять?
МУЖЧИНА. Значит, Вы не курсе, почему распад?
АВТОР. Весь сюжет нарушен. В логике разлад.
Например, хочу узнать: кто, откуда вы? Как звать?
МАРИНА. Имя слышали уже. Замужем. Домохозяйка. Шла по улице Лужайка. Тут гадалка. Как обычно: "Золоти, ничего не утаю! Было, станет, подарю".
Так приклеилась смуглянка словно лист, как лихоманка! Пожалела я её.
Та поведала мне всё. И направила сюда…
ЮНОША. Вы сказали по Лужайке. Это где?
ЖЕНЩИНА. В Белгородской стороне.
ЮНОША. Очень странно, право слово. Я-то буду из Ростова…
АВТОР (о юноше): он худющий, длинный, сбоку – серповидный. Мочки, кажется, в рассечках. А в ноздре торчит колечко, на локтях цветут тату (в том увидел красоту). Выпендрёжная рубаха цвета яркого заката, с блёстками, рисунками чумными, пёстрыми. Джинсы рваные, в заплатах. Причесона – никакого. Парикмахеру – доплата: фронт работы – непочатый. Малый - обаятельный, хоть и сногсшибательный.
ЮНОША (продолжает): С мамой в церковь приходил. И в Алтарь допущен был. Я - студент, зовусь Ефим. Вот, пошёл на страшный фильм. Что-то там среди могил. Мистику люблю… Любил. Уважал другую гниль. Понял, всё же, с кем дружил. В чертовщину? Ни ногой! Отвечаю головой!
МАРИНА. Давайте на "ты"! "Вы" - долой!
МУЖЧИНА. Нет и мысли другой!
АВТОР (о мужчине): тёмный костюм влитой (не мнётся?). Рубашка, галстук - под стать. Фигура – только мечтать: высок, подтянут. С Мариной рядом встанут… Вот чета была бы! Кистью писать. Слова, увы – слабы!
МУЖЧИНА. Потрясён, тем, что с нами происходит. Да, веление времён. Мир, конечно, обречён: супостат людей уводит. Века два тому назад верой дорожили. По старинке были, жили. Даже фанатизм в народе. Атеизм сегодня в моде, преклонения себе, духам, Солнцу, Сатане.
Я влетел в силки давно, с самой ранней юности. Нет, никто не заставлял, сам попал. По глупости. А потом уж спохватился. В церковь побежал, крестился. Истина дана одна: в Божьем Сыне. В Небе, Мире.
Проживаю в Армавире. Бывший старший лейтенант (русский флот). Бизнесмен. Теперь банкрот.
АВТОР (рассказывает о себе). Жил в столице с детских лет. Сам придумал этот бред, сидя дома за столом. Началось, ну а потом… Я - Сан Саныч, декоратор, неудачный литератор.
ЕФИМ. Входим в лес. Нас собрали с разных мест. Для чего же передышка? Есть мыслишка:
не рассеян тяжкий морок. Мы расслаблены. Враг зорок.
ВИКТОР. Иль, помимо ожиданий, грохнулись в его сценарий.
Зелень зеленеет, солнышко греет (хлопнул себя по шее), мошки наглеют. Увидим.
(В пространство). Эй, ведущий лиходей! Мусор - вздор твоих идей! Во грехах своих признайся. Бог простит, не зазнавайся!
ИСЧАДИЕ (только голос). Зря ты шутишь с Духом Гнева. Нашим козням нет предела.
САН САНЫЧ. Кроны закрыли небо. Кричат вороны. Вопли, стоны. Темень.
Мы снова в теме. Мучитель опять насылает жуть. Значит, верно выбран путь.
Метрах в двух завал упал. Задымился… запылал!
Слева, справа не пройти: тут заслон – стволы сосны. Нет уж силы для борьбы.
ИСЧАДИЕ. Убежали от судьбы?
ЕФИМ. Лучше смерть, чем царство тьмы!
САН САНЫЧ. Шепчет нечто. То – псалом. Парень метит напролом...
Стой, Ефим!
|
Владимир, где подчёркнуто не хватает слога." Закрутился страшный фильм, что-то там среди могил."