За стеной острога — злая зелень мая.
Дальняя дорога, сторона глухая.
Дикая природа над Амуром бурым,
По распадкам бродят тигры да маньчжуры.
Кончилась Россия — ни полей, ни пашен.
Прошлым обессилен, сам себе я страшен.
С высоты утёса в рек разливы — махом!
Грянуться бы оземь, да летать, как птаха.
Смолоду любил я буйное веселье,
Мне бы дали крылья — стал бы свиристелем,
Всё летал бы пьяным, спал да куролесил —
Сыт хмельным дурманом, тароват да весел.
Дружно, хоть несладко, жили мы с Натальей —
Семерых по лавкам завести мечтали,
Силы не жалея, промышлял извозом.
Зря дружил со сватом, вечно нетверёзым.
Сват мой был отчаян, слыл в селе смутьяном.
Барина случайно мы убили спьяну,
И — как заводилу — свата в петлю сразу.
Выжил я насилу, каторгой наказан.
Молод да приметен, приучился к нарам —
Кандалы да плети в каторге недаром.
Сколько было спето песен под метели...
За зимою лето — годы пролетели.
Разорвал мне душу журавлиный клёкот —
Никому не нужен я в краю далёком,
Сердце беспокоят криком птичьи стаи,
Изошёл тоскою по родным местам я.
Изревись белугой — дело не поправишь.
Ночь — моя подруга, а туман — товарищ.
Спите, караулы! Путь я выбрал долгий —
С берегов Амура по лесам до Волги.
Вот село родное. На Покров — пороша.
Волком серым вою — дом давно заброшен.
По погосту тщетно я брожу, как пьяный,
Холмик неприметный позарос бурьяном.
Как жилось ей, милой, кто ж теперь узнает?
Увела в могилу лихоманка злая.
Головой качает леший из-под ели:
— Ты пошто в печали?
— Всё просвиристелил...
В тягости да скверне жить ещё так долго!
Мне б хоть каплю веры — я пошёл бы к Богу.
Я, виной измучен, в монастырь подался б...
Всё-таки везучим сват мой оказался.
Шепчет он, неладен:
— Жить — себе дороже!
Через балку в хате перекинь-ка вожжи!
В петлю, как Иуда — раз, и полетели!..
... Нет, живём покуда.
Вожжи-то — истлели.
|
