Ничего от вас уже не скрою -
Развесёлый и немного пьяный,
Он по жизни всё идёт со мною
Через бури, БУРы* и бурьяны...
Задыхавшийся от страсти юной,
Голосом опробывая слово,
Я Есениным измучил струны
На гитаре той, восьмирублёвой,
И рыдали тётеньки, дебелы,
Слушая надрывные куплеты,
Как "опавший клён заледенелый"
Под метелью всё поёт про лето.
Я, с друзьями шумными горланя
Песню про "заботу в сердце мглистом",
Думал утопить любовь в стакане,
А потом - уйти в рецидивисты.
А любовь топиться не хотела,
Завертелось как-то всё иначе...
Сколько лет с поры той пролетело!
"Не жалею, не зову, не плачу..."
И в чеченском пекле том жестоком,
О судьбе своей ещё не зная,
Я хрипел начмеду под Моздоком:
"Всё, отпела "роща золотая"..."
Мы друзей погибших хоронили,
Злую водку пили на прощанье,
И в слезах кричали на могиле:
"До свиданья, друг мой, до свиданья..."
Всюду одинаковы зинданы.
Нас на волю вывели седыми.
... Вечно молодой и вечно пьяный -
Спой, Сергей, о "белых яблонь дыме"...
"Мы теперь уходим понемногу..."
Но, хотя давно другая эра,
Примеряем все, тайком от Бога,
Петлю, что на трубах "Англетера".
Исаакий смотрит безмятежно --
"Англетер" в пяти шагах от храма.
... "Ты по-прежнему такой же нежный", --
Тихо скажет старенькая мама.
*БУРы - бараки усиленного режима
|
