Кладут бордюр проворные армяне.
Пылит пилой уставший камнерез.
А мой мирок во внутреннем кармане,
и пятьдесят “неденег” за проезд.
Когда подъедет рейсовый автобус,
я пропущу старух и стариков,
и, может быть, растущую особу,
стараясь не разглядывать трико.
Они пройдут, рассядутся по креслам.
а следом я, пропахший табаком.
Как в мире всё в начале интересно,
как всё проходит с лёгким матерком…
Сегодня Саша, сухонький водитель.
Мне с ним привычно. Всем удобно с ним.
Он никогда не гаркнет: “Выходите!”
Вообще молчун, талантливый, как мим.
Вот и мои сады, по счёту третьи.
Вот подхожу к воротам, где замок
висит как будто он за всё в ответе…
Как будто кто-то сладить с этим смог…
И открываю сомкнутые жести,
И закрываю сразу за собой.
А где мирок? А мой мирок на месте.
И благость шпарит, словно на убой. |
