В дни отрочества, я пророчествам
Весны восторженно внимал:
За первым праздничным подснежником,
Блажен пьянящим одиночеством,
В лесу, ещё сыром, блуждал.
Как арка, небо над мятежником
Синело майской глубиной,
И в каждом шорохе и шелесте,
Ступая вольно по валежникам,
Я слышал голос над собой:
Всё пело, полно вешней прелести:
«Живи! люби! иди вперёд!
Ищи борьбы, душа крылатая,
И, как Самсон из львиной челюсти,
Добудь из грозной жизни — мёд!»
И вновь весна, но — сорок пятая…
Всё тот же вешний блеск вокруг:
Всё так же глубь небес — божественна;
Всё та ж листва, никем не смятая;
Как прежде, свеж и зелен луг!
Весна во всём осталась девственной:
Что для земли десятки лет!
Лишь я принёс тоску случайную
На праздник радости естественной,—
Лишь я — иной, под гнётом лет!
Что ж! Пусть не мёд, а горечь тайную
Собрал я в чашу бытия!
Сквозь боль души весну приветствую
И на призыв земли ответствую,
Как прежде, светлой песней я!
1918
|
