Сыпь, тальянка, звонко, сыпь, тальянка, смело!
Вспомнить, что ли, юность, ту, что пролетела?
Не шуми, осина, не пыли, дорога.
Пусть несется песня к милой до порога.
Пусть она услышит, пусть она поплачет,
Ей чужая юность ничего не значит[1].
Ну а если значит — проживет не мучась.
Где ты, моя радость? Где ты, моя участь?
Лейся, песня, пуще, лейся, песня, звяньше.
Все равно не будет то, что было раньше.
За былую силу, гордость и осанку
Только и осталась песня под тальянку.
8 сентября 1925
|
Послесловие:
1 Пусть она услышит, пусть она поплачет. Ей чужая юность ничего не значит.— Ср. у М. Ю. Лермонтова в «Завещании»:
Ты расскажи всю правду ей,
Пустого сердца не жалей,
Пускай она поплачет…
Ей ничего не значит!