Стихотворение «Тредиаковский»
Тип: Стихотворение
Раздел: Лирика
Тематика: Без раздела
Автор:
Читатели: 233 +1
Дата:
Предисловие:



Тредиаковский



Странно ль быть добродетели так увенча́нной успехом?



Тредиаковский







                  1







Начать судьбу с побега – славный знак,



с безденежья, с упреков – так и надо;



запеть с чужого голоса, чтоб свой,



укрытый быв пуховою периной,



окреп, поднаторел. Нам рано петь



о собственном – чужое не освоив,



нам, русским, своевольничать нельзя.



Не та пора, чтоб побоку его –



учителя, гиганта, Буало…







                                2







Пришедши пеш по бедности своей



в Париж, который голоден, изящен,



учен и горд, – жил нищ, скитался пьян,



познал любовь, в которой изъяснялся



стихами по-французски.



                                          Сколь бесстыдству



быть лучше не по-русски… Чистота,



превыспренность – вот что заносим в строки



любовной нашей лирики, холодной,



как северная девственница, песни.







                  3







Униженный, ославленный, избитый,



я дело делаю, которому награда –



страсть велика. Гексаметр российский



и меонийцу самому не тесен,



Вергилию приличен.



                                    Слово, слово,



другое слово – сладостных зачатий,



от языка чужого понесенных,



полным-полно; я сею озимь, мне



доголодать до сладкого приплода



нет сил, и не сжевать благого корма



мне хилыми зубами.







                  4







О Телемах, сын нежный, воин храбрый!



Тебя воспеть мне есть охота, жар,



есть время, есть перо, бумага есть,



есть русская словесность, есть урок,



ей заданный.







Пишу преславный эпос. Добродетель



беспримесно слагается в стихи,



слог не лукав, долга, правдива повесть,



ее прочесть уже есть добродетель,



уже урок.







                  5







Льстецы всегда у трона, Телемах.



Цари орлиным зреньем видят вдаль



охват страны, но слепы к тем, кто рядом,



поэтому такая мразь вокруг,



поэтому властителей судьба



так ненадежна: царь, затмивший разум



обставшей ложью, царь, закрывший слух



для голоса народа, царь, забывший



себя, свой долг суровый, царь, сменивший



постылый труд на легковесный грех, –



такой царь обречен.



                                  Учись, трудись,



будь прост и добродетелен. Поэт



да будет тебе ментором, приставлен



самой Афиной, разумом самим.







                  6







Страна, восстав, права, мой Телемах.



Отступит Бог от делателя лжи,



от нечестивца, от прелюбодея;



народ, орудье Божье, страшно не



само, а то, чьей поднято рукою.



Как с этим спорить, если Бог за них,



кого молить, когда ты против Бога?







                  7







Какая развеселая страна



Россия наша! Сколько упражняться



готовых в остроумии – от самых



верхов до нижней палубы! Вот так



и просмеем отечество – придут



вертлявые шуты, их станут слушать,



поддакивать; их колкостей боясь,



век отшатнется от стихов суровых,



серьезных: ироничный прИщур прав



всегда, и гогот прав – в аду так будем



посмеиваться над святою правдой.







                  8







Я оштрафован счетом тыщу раз,



две тысячи; водой сырой опившись,



я повторяю стрОку за строкой,



всё наизусть, и дождевая хлещет



по мне вода: так климат наш российский



способствует поэту в униженьях;



да, так оно и надо: стой, шепчи –



строка, другая, труд был сочинять



и стыд читать. Так мне мое бесстыдство



далось дороже, чем иному честь.







                  9







Нахрапистый и цельный Ломоносов –



какой же он поэт? Куда ему!



Пусть он гремит ретортами, пусть спорит



с Лавуазье за первенство – помора



как ни учи, а хамова черна кость



наружу выпирает. Он – поэт?!







                  10







Пей, Вася, пей – нет радости на свете



ни пьяному, ни трезвому – ты пей:



как слоги все в силлабике равны,



так, пьяные, мы все в одной и той же



идем цене, а протрезвеем – кто



ударный, безударный, как судить?



Как меня били – очень я ударный,



как я кого пытался – безударный…







                  11







Так вот кому сомнительная слава



из наших первому, вот чья судьба



для проклятых поэтов образец –



прямой и честный, не на блудный лад



парижский, а по-русски. Горько, стыдно



сивухой стыдную запить судьбу –



почти аскеза это наше пьянство,



суровое условье бытия,



его постылой черновой работы.







Всю эту муть и муку в стих ни-ни,



знай про себя да славь императрикс.







                  12







Не звонок голос мой, сквозь немоту



природную выделываю штуки



с трудом премногим, с потом, тем достойней,



тем праведнее – ведь не вертопрах,



а свой брат, честный труженик, подъемлет



громаду языка.



                          Мой герб – Сизиф,



самозабвенно громоздящий камни,



не слышащий ни стонов, ни проклятий,



ни песен местных заунывных, злых.







И как-то начинает поддаваться

усильям творчества огромный русский ад.

Оценка произведения:
Разное:
Реклама
Обсуждение
Комментариев нет
Реклама