С.Я. Маршак
Прекрасным не считался черный цвет,
Когда на свете красоту ценили.
Но, видно, изменился белый свет, -
Прекрасное подделкой очернили.
С тех пор как все природные цвета
Искусно подменяет цвет заемный,
Последних прав лишилась красота,
Слывет она безродной и бездомной.
Вот почему и волосы и взор
Возлюбленной моей чернее ночи, -
Как будто носят траурный убор
По тем, кто краской красоту порочит.
Но так идет им черная фата,
Что красотою стала чернота.
А.М. Финкель
Когда-то не считался черный цвет
Красивым даже в женщине прекрасной.
Красавиц смуглых ныне полон свет -
К чему же унижать красу напрасно?
С тех пор как пошлость дерзко начала
Подкрашивать уродство как угодно,
Ни имени нет больше, ни угла
У красоты - изгнанницы безродной.
Поэтому моей любимой взгляд
И цвет волос с крылом вороньим схожи,
Как будто носят траурный наряд
По тем, кто осквернил природу ложью.
Они прекрасны. И твердят уста,
Что черною должна быть красота.
Н.В. Гербель
Кто б черное посмел прекрасным встарь считать
А если б и посмел - оно б не заблистало;
Теперь же чернота преемственною стала,
Тогда как красоту всяк стал подозревать.
С поры той, как рука вошла в права природы
И начали себя подкрашивать уроды,
Волшебной красоте нет места на земле:
Поруганная злом, она живет во мгле.
Вот почему черны глаза моей прекрасной:
Они скорбят, что те, которые судьбой
С рожденья снабжены наружностью ужасной,
Природу топчут в грязь фальшивой красотой,
Но в трауре своем они все ж так прекрасны,
Что похвалы в их честь всегда единогласны.
С. Степанов
Издревле черный цвет был не в цене,
Не признавали красоты за черным,
Но ныне черный преуспел вполне,
А красота живет с пятном позорным,
Поскольку всякий на лицо свое
Кладет прикрасы вопреки природе, -
Нет имени и чести у нее,
И красоту узришь в любом уроде.
Как ворона крыло, как смоль черны
Возлюбленной моей власы и очи
В знак траура о тех, что лишены
Красы своей, но наводить охочи.
Ей траур, так идет, что черноту
Отныне признают за красоту.
А. Кузнецов
В былое время черный цвет не мог
Считаться идеалом красоты.
Сейчас он, красоту приняв в залог,
Ее измазал грязью клеветы.
И с этих пор всесильною рукой
На лживый честный заменился взор,
А прелесть, став безродной и пустой,
Осквернена, ее покрыл позор.
Пускай глаза возлюбленной моей
Надели траур и черны, как ночь,
Но красота не расстается с ней,
А клевету с позором гонит прочь.
Глазам идет их траурный наряд,
И все о красоте их говорят.
А. Шаракшанэ
Судила строго черный цвет молва,
И красоты не мог носить он имя,
Но черный принял красоты права,
Когда она пренебрегла своими.
Теперь любой, забрав Природы власть,
Красой заемной может скрыть уродство,
И красота, что так согласна пасть,
Живет без имени, утратив благородство.
А госпожи глаза черным-черны,
И брови будто в трауре глубоком
По красоте, что все теперь вольны
Присваивать, чтоб потакать порокам.
Но всякий, видя, как мила она,
Поймет: такой быть красота должна!
И. Фрадкин
Брюнеток в старину не почитали,
Их не спасали дивные черты;
Хотя теперь еще красивей стали,
Чураются все этой черноты.
Фальшивая личина - вот уродство:
Природу подправляют там и тут,
У Красоты воруют Благородство,
Святое Имя и святой Приют.
И в трауре лицо моей Любови -
Скорбит, что Красоту порочит ложь:
Черны глаза и смолянисты брови,
С крылом вороньим черный локон схож.
К лицу любимой траурный наряд,
«Вот красоты образчик!» - все твердят.
С.И. Трухтанов
Цвет черный низким мир всегда считал,
Цвет белый совершенства был основой,
Но ныне очернили идеал
В прямом и переносном смысле слова.
Красавицы природный правят цвет
Румянами, сурьмою, не боясь,
Что уж у Красоты и дома нет -
И предан идеал, и втоптан в грязь.
Власы моей любимой - эбонит,
Глаза чернеют пламенем прекрасным,
Как будто траур носят по несчастным,
Чей цвет лица под краскою сокрыт.
Но даже в трауре прекрасна ты -
И бредит мир красою черноты.
Р. Бадыгов
Да разве мог бы прежде черный цвет
Быть символом прекрасного бесспорным?
Теперь ему на свете равных нет -
Кумир постыдно заменили черным.
Не раз пытались грязному с тех пор
Фасад украсить обликом фальшивым,
Тем самым выставляя на позор
То, что считалось подлинно красивым.
И потому глаза ее черны
И брови словно трауром одеты,
Как будто сострадания полны
К тем, кто лишен прекраснейшего цвета.
Но так печаль к глазам ее идет,
Что цвет иной никто не признает.
А.В. Велигжанин
Уродливой считалась чернота,
Никто не называл её красивой;
Но ныне изменилась красота,
Плебей оклеветал её спесивый:
С тех пор, как рвёт безжалостной рукою
Прекрасные природные цветы,
Стал храм природный нищей мастерскою,
И тот профан, чьи помыслы чисты.
И потому природа чёрной тучей,
Нахмурив брови, плачет всякий раз,
Исход предвосхищая неминучий
Клеветника, источника проказ:
И горько плачут чёрные потоки,
Чтоб голос правды не был одинокий.
В. Микушевич
Цвет не казался черным в старину,
Была доселе красота светла,
А нынче за какую же вину
Чернит ее наследницу хула?
Умелая рука с природой в споре
Лицом поддельным дразнит наяву,
А красота в своем немом позоре
Не ведает, где преклонить главу.
Так вороновым сумрачным крылом
Окрашены и брови, и власы,
Омрачены печалью о былом
Глаза моей возлюбленной красы.
И злых никто не слышит языков,
Все говорят: цвет красоты таков.
А. Федоров
В былые времена смуглянка не считалась
Красавицею; ей названье красоты
Присвоить никогда себе не удавалось,
Теперь она у ней заимствует черты.
С тех пор, как всякий стал рукой природы право
Присваивать шутя, уродство украшать
Подделкой грубою, - красы не распознать,
Она опошлена и изгнана лукаво.
Поэтому глаза возлюбленной моей,
Как ворона крыло, черны и идут к ней -
То траур по тому, кто в свет родился черным,
Но не лишен красы в сиянии притворном.
Печаль так красит их, что все твердят одно:
Чтоб быть красивой, стать подобной ей должно.
Ближе всех твоё видение этого сонета, по-моему стоит к переводу Александра Финкеля.