Зимой любви нахлынула волна,
И рдели щёки – ягоды на ветках.
Снеговику чуть слышно (ой, “скромна“)
Шептала: «Милый, я – твоя навеки».
От удивленья тот разинул рот,
Попятиться назад, но был не в силах.
Рябина: «Посиди, скамейка вот.
Устал, поди? А я спросить забыла.
Так грустно мне и тяжело одной.
Тебе я рада! Говорю, а толку?
Вот ты, я вижу, – парень холостой,
Будь посмелей, я вовсе не в иголках!»
Робел, тот шёпот слыша, снеговик.
Спасение пришло поздней от солнца.
К нему бедняжка всей душой приник,
Растаял он без жалости до донца.
А что рябина, с горя всё горчит?
Да птичек стая как-то налетела...
И ветки распрямились, гордый вид,
До прошлого ей, впрочем, нет и дела.
|
