( продолжение " Жёлтый и море")
Последние двери сглотнули последних прохожих,
Задёрнуты шторы, заварен ромашковый чай.
Сто тысяч ночей, как две капли ,пустынно- похожих,
Сто тысячу первую, стало быть, Надя, встречай.
Так медленен воздух в расплавленном олове ночи,
На донышке в чашке- ромашковая благодать...
Рассудок твердит: успокойся, Надюха, короче,
Возьми себя в руки, нет повода дико страдать!
"Красавице- умнице", что мне со всем этим делать:
Приходит ночами, садится у ног ЖЁЛТЫЙ пёс,
И в память стучится, стучится хвостом он несмело,
И вижу я Адлер, усыпанный звёздами плёс...
Колышется море, жемчужные шепчутся волны,
По лунной дорожке шагает израненный пёс.
...Прошло больше года, и хватит об этом бы, полно,
А он всё приходит, отчаянно- жалкий, до слёз...
Глаза его зорки, и смотрят они прямо в душу...
Прикрою рукою прикушенных губ я излом,
Ни словом единым я данный обет не нарушу,
Я плакать не буду, а в сердце пожар- поделом!
Восходят в ночи голубые дымы откровенья,
К стыду своему понимаю, что я не права...
Закрою глаза, и как будто бы по мановенью:
Бежит в небо ПЁС, и под ним голубеет трава.
Изодранной шерсти свисают подсохшие клочья,
И он ещё жив, и могу я собаке помочь...
...Восходит луна на подмостки обугленной ночи,
Зрачок его мутен, он плачет, и пятится прочь.
Зачем он мне снится, как рана, как горечь, как совесть?
Я раму открою, и крикну я в полночь: вернись!
Печали моей не окончена горькая повесть,
С коротким названием, горьким и искренним: " Жизнь"...
|
Очень понравилось мне твоя работа, Надежда!