Проснулась утром… и по сторонам я… глядь, но ничегошеньки же не пойму:
«Спала, иль нет?» – я думу не уйму. Кажись, ложилась я вчера в кровать… поспать…
«Ах, мамушка моя!» – давай, было, стенать. Безумствуя: ни сердцу ни уму,
Попавши недосыпом в кутерьму. Как бы чего не вышло, лучше не вставать…
Ведь вон… уже… по натяжному потолку… смеясь наглюче, кактусы… цветут…
Чертяки, буйно расцветая, прут, и мне подмигивая по блатному так:– КУ-КУ!
Была возмущена нахальному «ку-ку». Откуда взялся кактус баламут,
Ещё же пахнут и вовсю цветут! Иль врут? Принюхалась пытливо... не-е-ет, не врут.
«Ты полежи! – тут шепчет мысль Сивиллой, - не то вдруг разыграется мигрень,
Мол, кактус… тень наводит на плетень, как знак судьбинушки твоей постылой».
Прикрыв глаза, легла под его сень, прося с мольбой: «Изыди, дребедень!»–
И обнимая лень в себе учтиво, уснула сладко, с совестью застылой…
Во сне, поэмы новой слышу вой, о том, как начинался, было, день,
А помешала тень, что нёс плетень, но я не струшу и свалю плетень, дав бой
Ему, чуток поспавши, за разбой. Как только встану с сонных четверень,
Плетню и кактусу я набекрень, сверну хребет, чтоб не гонялись за судьбой.
|
