Сажусь писать свой magnum opus,
В итоге просто мыслей опись.
Ультимативно, бесталанно,
Как пьяный блюз вагона-ресторана.
Быть коммунистом, зная Мандельштама,
приивиться, чахнуть от другого штамма.
Презреть любовь, простить себе гормоны,
поскольку слишком многие Гордоны.
Любовь слепа, глуха и вечно мямлит,
на ней одни лишь корпы деньги майнят.
Поговорил с одной, беда какая,
Она внутри пустая, и тиктокая.
Как мало нам дано, приматам высшим,
Как много взяли мы, и дальше ищем.
Нахлынуло как-будто вдохновенье,
Не удержать блаженное мгновенье.
Сажусь писать, не потому что должен.
Не потому что был рукоположен.
Возможно ты, случайный мой читатель,
оценишь слов изящных цитадель.
Послушали Невзорова, и в люльку,
потомки Чингисхановы и Рюрика.
В нас слишком много тьмы, нас тьмы и тьмы.
Пусты желудки, но набиты трюмы.
Ты не вполне салюты и парады,
из мяса и костей, мозг не из ваты.
Я больше не поэт, я чёрный ворон.
Коль ты со мной, то будем каркать хором,
покуда твой храм разума не взорван.
|