Тень Шар — горы, не больше осла,
по солнцу вчерашних
и завтрашних дней
движется прямо… А вот и прошла…
По той же горней
тропинке своей…
Или пустынный, как Сад, чёрный зверь,
страшнее, и вправду,
которого нет,
страшнее, чем даже та самая дверь,
с номером ноль, —
где кончается свет…
Так говорил сам с собой Бонапарт,
свою вспомнив с Рамзесом
беседу «для птиц», —
о том, где хранится из всех в мире карт
наистарейшая
карта границ.
А ещё — как свободная от пелены,
в гробнице, поставленной
перед ним,
священная мумия Чёрной Страны
вдруг предложила:
«Теперь помолчим!»
|
