«Я помню будто вижу снимок»:
Мне двадцать лет. Вокзал, вагон,
Десятки туфель и ботинок
Мнут пыль, ворвавшись на перрон.
Ползут колёса к горизонту,
А мимо пятятся назад
Ряд провожающих, и контур
Осенних крыш, и Ленинград.
Мой «скорый» набирает скорость,
Я сквозь стекло смотрю, и вдруг -
Огромный белый гладиолус
Летит в окно из чьих-то рук.
И незнакомец повторяет:
«Ну, передайте же скорей!», -
И выразительно кивает:
«Не вам, мадам! Простите – ей…»
Выходит – мне… И осенило:
Ведь это он стоял за мной
К билетной кассе в зале стылом,
Потом маячил за спиной,
И на конечной остановке
Вошёл со мной в один трамвай,
В дверях замешкавшись неловко,
И кто-то буркнул: «Не зевай!»,
Шёл по дороге незнакомой
Так, будто было по пути,
И проводил почти до дома,
Но не решился подойти.
Я думала, мне показалось,
И всё – лишь совпадений рой,
И незатейливая шалость,
Что приключается порой.
А гладиолус-недотрога
Блестел росой на лепестках,
И те дрожали по дороге,
Как будто слёзы на глазах.
|
