ФОРТЕПИАНО
Билл Холм, 1943-2009
Едва проснувшись, он потащился прочь из спальни,
ощущая тяжесть всего лишнего на своем теле.
Сидя в одиночестве за фортепиано, он наигрывал Шопена,
пока кровь снова не прилила к пальцам, а ноты
не зазвучали там, где ему было нужно,
и перестали ненавидеть свое собственное молчание.
Так вот, подумал он, в чем мудрость Шопена:
руки движутся в пространстве таким же особо чувствительным образом,
как черные точки и палочки нот на бумаге;
это инструкция им, как любить, записочки на память
на маленьких молоточках в крови, когда и как ударить по клавишам.
Однажды, когда он играл "Баркаролу", чувства
овладели им настолько, что он смог бы прожить так всю жизнь
только с ним вдвоем, вот так, извлекая веселые звуки. В ответ он сыграл
несколько признательных аккордов. У них обоих были друзья,
и немало: флейты, певцы, скрипки.
Но порой вечная тоска по общению с другими людьми
овладевала им, как болезнь,
и тогда он изменял ему.
Это всегда происходило одним и тем же образом:
сумерки, тишина, одеревенение пальцев.
Но когда он возвращался к своему фортепиано,
оно прощало ему все и оказывалось, что союз их по-прежнему нерушим,
и музыка вновь звучала допоздна в ночной тишине.
А разум опять приливал к кистям рук, к своему исконному жилищу, в котором
ему и надлежало бы всегда находиться.
|
