Фонарь, колеблясь, тает в брюхе ночи, проглочен и почти что переварен.
Делирий сонных улиц обесточен и четвертован в городском нуаре.
Малиновое варево заката употребил до хмеля падкий Кронос.
Застряли стрелки в поле циферблата. Струна скрипит о лад и сипнет голос.
Бессонным муэдзином с минарета взывает к высшим силам ветер дикий.
Укрытый тьмой, насквозь прошитый светом я жду тебя и прошлых жизней блики
взрывают полусонное сознанье, к другим Вселенным, городам и странам
волочат на цепи воспоминаний по тропам и пустынным автобанам.
Иная жизнь. В зрачках луна бликует. Дверей непроницаема мембрана
для звука, счастья. По любви тоскуя я жду тебя в собачьем лике странном.
Душа скулит и стонет без умолку. Хоронит осень под багрянцем лето.
По венам одомашненного волка людское чувство носится кометой,
нейроны рвёт и вспарывает нервы… выстукивает ритмы хаотично…
тотем любви звериной жаждет жертвы… Я жду тебя. Так долго. Так привычно.
Из тела волка – в тело человека: душа уходит капсулой в пространство.
К иной Вселенной, в тысяче парсеков. И там всё с тем же нервным постоянством
в лучах трёх солнц отбрасывая тени, съедаемые сизым предвечерьем
не поддаваясь бесам неврастений я жду тебя. Твоих шагов за дверью.
Судьба. За новым жизненным закатом, в иной Вселенной зажигая свечи
с бессонницею Понтия Пилата я буду жить единственною встречей.
В кострах сгорая с охряной листвою… струной, колком распятою, скорбя…
Фонарь дотлел. Но нет душе покоя… Я жду тебя… я жду тебя… я жду тебя…
|
в этом стише - всё хорошо)
не слушайте никого)