Книга «Рукописи Волкодлака 2»
В ДРУЖБЕ НЕ МОЖЕТ ЗАВИСТЬ «ЧЁРНАЯ» БЫТЬ С «БЕЛОЙ»
(к неопубликованным фотографиям Анны)
Фотокомментарий №014
Тюльпанов нежность с трепетом белых бутонов
в вуалевидном обрамлении багета
из шлейфов дымчатых: снимку — подарок лета! —
в фото вошла из переливов-перезвонов
рассвета утреннего с солнечным восходом,
чтоб осветить фигурку Анны на мосту —
река должна увидеть эту красоту
женщины юной... со всем рыбьим гоном-сходом!
Вуаль орнаментом клубится по краям
в виде полупрозрачного флёра тумана —
так восхищает её тонкость Анны стана,
что не желает прикоснуться и к плечам
девичьим, чтоб не заслужить цветов упрёка...
и потому лишь звездочками искр мерцая,
кисеёй тает, мысленно всё ж порицая
указ — смотреть лишь из «прекрасного далёка»,
и не мешать тюльпанному приоритету:
запах восторга, восхищенья аромат —
всё то, на что тюльпанный мир только богат,
Анне преподнести, согласно пиетету,
озвученному церемониалом Зверя,
ждущего завершения приготовленья
фона винтажного — для всех ознакомленья
с шёпотом Хищника, рифму со словом сверя...
— С грудью прощается — лаской! — моя ладонь...
пальцы целуют нежность кожи женской, тонкой;
в виски стуча звучанием капели звонкой,
шепчет сердечко Аннушки: «Нет, ещё тронь...
пальцев коснись теплом... скользни руки движеньем —
я их уже воспринимаю без опаски
женщины, требующей продолженья сказки,
чтоб опалило груди жарким нетерпеньем…»
И тут же плоти власть — вниз, кистью — соскользнула:
вкусностью лакомого тела наслаждаясь,
на бёдра женщины ладонью опускаясь,
когтистость лезвий, — что пока в пальцах заснула,
не поцарапав кожу кровью как обидой;
по животу, вокруг пупка, тур завершая;
в ритме с дыханьем страстью слившись, поспешая
близость свершить под вожделения эгидой, —
вкусила — поцелуями — вновь сладость тела,
к себе манящего упругостью изгибов...
Ну, как тут не произнести: «Боже, спасибо
за удовольствие, что мне душа воспела
стонущим вздохом Анны — от клыков касаний;
взглядом, прикованным цепями наслажденья
к пьянящей разум сексуальности виденья;
и — отражением зеркальности желаний —
моим рукам теперь внимает благосклонность
Богини-Ань как Королевы обнажённой,
Зверя ладоням разрешив бесцеремонность
властности действий, с нежностью незавершённой...
Пальцы запутав в треугольности лобка,
с темноволосым чудом — «холмиком Венеры»:
сосредоточием любви, надежды, веры —
ладонь играется... и вечность коротка
для языка и губ, с чувственностью желанья —
нацеловаться всласть с познаньем колдовства
огня и пламени женского естества,
вкусивших аромат мужского к ним вниманья:
ластиться с формой, содержание лаская,
внушать покорности и страстности внимать;
дар забирая, безвозмездно отдавать,
и взглядом жечь, объятьями оберегая...
Изгибов линии ладонью повторяю;
тени мерцающих свечей — как пьедестал
Хищника ложи в отражениях зеркал...
Мир чужой Анны удивительней не стал?
С её молчанием эффект соизмеряю...
|
