Ни свет ни заря потирал он веки
Будил будильник и завтрак ел
А после, надев костюм свой столетний
Спешил туда, где и глух был, и нем
До вечера, когда уже измождённый
Передвигал по шеренгам слова
Но веки слипались, и каким бы вождём он
Не слыл, наутро было рано вставать...
В такой вот манере истаивали пять
Из семи его драгоценных дней
Оставшиеся два приходилось ждать
Чтобы хоть как-то вспомнить о ней
О той, что перепутывала дни и ночи
Музыку мешала с красками зим
Бросала начатое -- переживала очень
О том, что редко так видится с ним
Пыталась достучаться до него огнями
Ночных прокуренных этажей
А также снимками северных сияний
И тонкими ворсинками, что на шее
Она отправляла воздушных тигров
Надеясь растерзать его закат
Но тигры околачивались возле цирка
А потом их находили на торгах...
Однажды он уснул в один из понедельников
А может, и четвергов, кто их разберёт
И увидел её взгляд, ясный и неподдельный
Ответив ей своим, который он сберёг
Из-под распущенных и нечёсанных
Естественно уложенных волос
Глядел на него открытый космос
Не лишённый диких звёзд...
И он сказал
(Непринуждённо,
как это лишь во сне бывает):
-- Привет
Давай дружить
Я не могу от тебя глаз
Оторвать
-- Но у меня уже есть
Жених...
-- Не страшно
Мы просто будем друзьями
-- Ну хорошо, давай...
Тот разговор, будто двух родников
Сплетение
Продолжался ещё какое-то
Время
Но о чём он был, уже и не вспомнить
А скорее всего о сущих пустяках
Главное здесь то, что они встретились
Два неприкаянных чудака
Вы скажете, ну и что, ведь это сон лишь
Ветер унесёт его поутру
Но образ жизни складывается из сонмищ
Таких вот встреч, и снов, и друзей, и подруг
|
