Уж полночь…
Я лежу
и что-то мне не спится.
Знакомый певчий дрозд
в садочке не поёт.
Я вспомнила себя
бедовою девицей
и как крутых парней
"снимала" просто влёт.
Эх…
Были времена…
В саду любви черешню
срывала с веток я,
и ели мы вдвоём.
Я помню ягод вкус
тот давешний, тот прежний.
Он до сих пор живёт
во мне, во рту моём.
Я помню: был закат,
был бархат неба синим
с оттенками оранж
и, может быть, бордо.
И ты меня назвал
языческой богиней,
а я тебя в ответ
Жан-Полем Бельмондо.
Засох тот старый сад,
и спилены черешни.
Тропинки заросли
колючею травой.
Разросся по углам
приземистый орешник.
И никого в нём нет,
хоть он и дармовой.
Безрогая луна
в окошке задержалась.
И я лежу, не сплю.
Сон что-то не идёт…
Чего же только мне
не навоображалось,
чего же по ночам
в башку нам не взбредёт…
Седою стала я
и что мне делать с этим?
И чёрт с ней, сединой –
тебя ж со мною нет?
В каких же ты краях,
в каких блуждаешь нетях,
нескладная любовь,
опальный мой поэт?
|
У льва в суровых лапах.
Седеем, как барбос,
В морщинах, как шарпей.
Во рту моём живёт
Твой редкий вкусо-запах.
Помноженный на то,
Что в памяти теперь.
А я тебя люблю
Оттуда и доныне.
Моторика б меня
Сейчас не подвела.
Ведь, ты меня прозвал
Языческой богиней...
За то, что языком
Божественно могла...