Записки сумасшедшего. Поэма
1. Вступление
За плинтус, в щёлку, под обои
Я заползу, как рыжий таракан.
Мне легче думать там о Боге.
И счастья нет. Один обман.
Так лучше распластаться всуе,
Как черновой ненужный лист,
И не кляня судьбину злую,
Жить тем, что был когда-то чист.
2.
Когда я буду президентом,
Картинки стану рисовать,
И, пользуясь любым моментом,
Я буду их распространять.
Неважно, что там нашалила
Моя начальская рука,
Во-первых, чтоб жилá (иль жúла?)
Моя страна без дурака,
Чтоб по картинкам все судили,
А сколько будет дважды два,
Кого за взятки посадили,
И чья слетела голова,
Чтоб, во-вторых и тому прочее,
Весь мир следил заткнувши рот:
Картинки внятнее и проще,
Чем новостей круговорот.
И чтобы “live” отмечали
Про нашу жизнь картинки той —
Тогда бы все рукоплескали,
Что я по-прежнему живой.
О да, я буду президентом
Мне всё равно какой страны,
Но только не России ентой,
А там какой-нибудь на -хны.
3.
И снятся сны — от Бога ли, от чёрта,
Иль намурлыкал мне их Кот-Баюн,
Там жизнь моя так вытерта-протёрта,
И совесть вымыта, как на реке валун.
Какая там разудалась карьера,
Я чуть не президент Всея Руси,
Зовётся именем моим земная эра...
Ну, в общем, так: святых хоть выноси.
И что б не сделал — люди рукоплещут,
Поют стихи, как мудр я и как прав,
А женщины творят такие вещи...
Мой по ночам возделывая нрав.
Везде расклеены мои портреты
Вместо реклам прокладок и авто,
И песенки врагов давно уж спеты,
И лошади гуляют без пальто.
4.
Ах, какая тоска!
Ни о ком тосковать,
Карамболи людей, как у чёрта в пробирке,
Или хуже того, когда все под копирку —
Ах, какая тоска!
И ни лечь и ни встать,
Провожаешь себя прямиком в бурбухайку,
По дороге слагая японскую хайку —
Ах, какая тоска!
К сумасшедшим пристать,
Что живут ни к чему без привычки,
А врачам — чтоб все были в наличке —
Ах, какая тоска!
Где с ремнями кровать.
5.
Мне диагноз поставили: мания,
Только я не пойму, что к чему,
А в палате кровать моя — крайняя,
В неё сослан я, как в Колыму.
По утрам солнце светит в окошечко,
И сосед мой поёт гимн РФ,
И гуляет больничная кошечка
Без усов, как сбербанковый Греф.
Принесут мне набор обязательный
Разноцветных пилюль под компот,
И кольнут в палец мой указательный:
Мало кровушки им на развод.
Буду в шашки соседа обыгрывать,
Он у нас стриптизёр ещё тот —
Экзистенци... диагноз не выговорить,
Не маньяк, но в палате уж год.
Под конец прибегут санитарочки
Поглядеть на его мудеса,
А потом богатырская парочка
Упакует беднягу в «леса».
Но жратвою вовсю обеспечены:
Каша, супчик куриный с лапшой, —
Только жизнь моя вся искалечена,
И качаюсь я ночью травой.
Мне с уколов нисколько не хочется
Ни любви, или с кем переспать,
А сосед из-под «леса» всё мочится
И бормочет под нос «...твою мать».
6.
Из психушки вдруг меня вышибли,
Обнаружив в конечности тромб:
— Вы помрёте — нам премию фигушки,
Духа Вашего не было чтоб.
По Москве я гуляю в халатике,
Что забыли в предбаннике снять,
И прохожие зубками скалятся,
Видя штампы «ПБ № 5».
— Мне сказали, что там алкоголиков
Лечат так, чтобы больше не пил, —
Мой сосед по фамилии Голиков,
Пьяный в дымину утром спросил.
— Проживёшь ли теперь без алкóголя —
По-врачебному я отвечал, —
Почитай-ка ты на ночь Н.Гоголя,
И поймёшь, в чём начало начал.
У меня нос такой же длинненький,
И прозвали за это Поэт,
Напоследок вручили, вот, синенький
С жёлтой прописью партай-билет.
И теперь к ПНД я прикрепленный,
И хожу я туда как домой,
В коридоре сижу протаблебленный,
Без их дури совсем неживой.
Надеваю халатик мой стиранный
И гуляю на Чистых Прудах,
Ну, а мент подойдёт — ксивой жириной
Отмахнусь... Вот такая беда...а...ах!
7. Финал
Всё прошло. Оборзеть и состариться
Мне осталось на плоском юру,
Перед пошлой толпой попиариться,
Соблазнясь на плохую игру.
Переполнен весь мир фарисеями,
Как пророчил любимый поэт,
В результате пожнём, что не сеяли,
Не прольётся с небес Божий свет.
Все грешны. Вот у храма подавленный
Стонет совестью бедный мытáрь,
А над ним — весь высокопоставленный
Фарисей, над законами царь.
Не уйти от его лицемерия
В небесах, ни в воде, ни в земле —
И пульсирует в шее артерия,
Как в бутылке из-под божоле.
Я под буйство Вселенной весеннее
Приглашу таракана на грудь,
Разделю на двоих невеселие,
И в бутылке найдём жизни суть.
И со мной за столом тараканище,
В стельку пьяный, усатый смутьян,
Будет челюстью лязгать в стаканище,
И я пьян буду, пьян, буду пьян...
8. Послесловие
Забыт поэт на лавке зимней
Так запросто околевать,
И смерть становится режимной:
Больница... морг... где закопать.
Забыт поэт. Его подруги,
Кому он душу изливал,
Сплели венки из лжи от скуки,
Как будто он им жить мешал.
Забыт, и запит понемногу
Там, где хватило бы троих,
Обряжен в дальнюю дорогу:
В гробу дешёвом свят и тих.
Забыт, закопан глиной ржавой,
Никто слезы не обронил.
Да и кому? Мой Боже правый,
Их тоже нет — с кем водку пил.
Забыт, нечёсаный при жизни...
И в воздухе парят слова,
Которые под «ну-ка, брызни!»
Лепил собой — как дважды два.
Забыт поэт, Земли невольник,
И только Бог его стихи
Читает ангелам окольным,
Что в небе святы и тихи.
4.08.2013-3.06.2015
|
