Стеклянный блеск тигровых глаз пророчил
бесовско-неизведанное.
Бред,
безумие
тянули в пропасть ночи.
Кричу.
Пикирую стрелой в рассвет…
Проклятый сон!
Качаюсь неваляшкой,
склоняю в сотый раз:
ничья,
ничьей.
Сорочка липнет к телу,
я в мурашках,
а по углам – разбитое колье.
Рой бусинок мигает по-кошачьи
запретной магией живых камней.
Навзрыд молчу.
Простить и задышать бы
и, может быть, привыкну быть ничьей.
Игольчатый туман – последыш ночи
рассыпанную охру в бусы шил.
Но сшитое – не целое. А впрочем
ты тоже «Мы не пара…» петь любил.
На нитях виснут солнечные блики,
в тигровых взглядах прошлое храня.
По новым нотам, к свету, пилигримом
лечу.
Одна.
И ты – один.
Ничья.
|
Игольчатый туман - последыш ночи -
Пролившиеся слёзы в бусы сшил.
Без спросу вовсе - сделал, как решил
Игольчатый туман - последыш ночи.
Вдруг выхватив меня из сонма прочих,
Поднёс, как только завершил,
Казалось, предрекая что-то, иль вершил,
Вдруг выхватив меня из сонма прочих.
Растерянно взяла - как обесточил,
Но, ох, как кровь вскипела в руслах жил!
Поговорить бы нам... увы, спешил -
Лишал рассвет и напрочь полномочий...
Вослед за ним истаял дар-подарок -
Взгляд солнца был чрезмерно жарок...