Ещё пустынен берег у залива,
окрестности ещё в объятьях сна,
но уж краснеет горизонт стыдливо,
бледнеет безмятежная луна…
Вдруг набежали грозовые тучи
и пролились невиданным дождём,
и потекла вода с прибрежной кручи
бурливым и стремительным ручьём.
Стегали молнии кнутами море,
гром был зловещ, раскатист и тягуч.
Но пыл угас в небесном дирижёре…
И вот уже пробился первый луч
проснувшегося рыжего светила
из-за лилово-синих облаков.
Прощальный гром, как дальний взрыв тротила,
и как привет от чванистых богов.
Дождём умытая, помолодела
листва пирамидальных тополей,
в прозрачном небе крики а капелла
спешащих на зимовку журавлей.
Струится лёгкий бриз с прибрежья к морю,
влача рассветный холод за собой.
Вороны на порушенном заборе
галдят за полусгнившею избой.
И никого нет вплоть до горизонта,
живой нет человеческой души.
И лишь могила деда Дормидонта
в саду заросшем.
На краю глуши…
* * *
Где-то остался наш дом
с красною крышей из жести.
Как хорошо было в нём
жить нам с тобой, друг мой, вместе!
Окнами к морю он был…
Что же сегодня с ним сталось?
Стены да пара могил
пса и кота?
Это – малость…
Ветер, как ярый ворог,
там в постоянном разбое,
горы, скалистый отрог,
шум неумолчный прибоя
там…
Где давно уже нет
наших следов и помина…
Помнишь, там рос бересклет
старый, в затишье, у тына?
Помнишь, там лодка была?
Древняя утлая лодка…
Смирно на пляже спала,
чёрная, как нищебродка.
С крыши стекала вода,
в тёмном песке растворялась…
Сколько же было тогда
лет нам?
И сколько осталось?..
|
А под Rodrigo – до мурашек аж.