Весна иль не весна, да мне какое дело, Когда всё за окном, природный монитор, И до смерти уже больница надоела, Промокший до костей безликий серый двор.
И голубой трамвай, кастрированный поезд, Звенит среди домов, утратив бас гудка, И город в землю врос, с туманами по пояс, А мне бы моря бриз, хотя б два, три глотка.
Неужто, я прошу у времени так много? Опять печаль! Стихи мне надиктует тишь, У изголовья вновь поселится тревога, В которую нельзя, но всё равно летишь.
И в темноте ночей мне не найти отдушин, И сон, увы и ах, как прежде не глубок, И сердца робкий стук лекарствам не послушен, И вновь в висках стучит морзянкой молоток.
И зарева рассвет ветрами растревожен, И видимо как я, печален и раним, Душа опять болит и молится: «О Боже! Мне только двадцать два, спаси и сохрани.
Пошли мне не мечту! ты понимаешь? Друга! Ещё успеет даль во мне меня распять! Всё лучшее моё, там за чертою круга, Ну, поверни, молю, былое время вспять!
Привыкла я ругать и распинать себя же, Не зрелою висит моих желаний гроздь, Верни меня опять на остров мой лебяжий, Туда где лил и лил зелёный детства дождь.
Пусть дней таких, ночей, мне выпадет не много, Пусть будет всё, что есть, но будет всё потом, Ты наделил меня простым, но сложным слогом, И он в душе моей твоим, Господь, крестом.»
Опять в тревожном сне туманная завеса, Всё тонет в пустоте: где не видать ни зги, И только вдалеке поёт моя принцесса, Наполнив всё вокруг настоями тоски. Плотнее злой туман, закладывает уши, Он хочет заглушить тот голос чистоты, Чтоб заморозить свет, чтоб заморозить души, Но тут я достаю твоих стихов листы...
Без комментария, Илья.
И стихи Леры, и отзыв Вашего сердца на них - прямиком в душу! А слов нет. Простите!
С теплом и пожеланием здоровья, мира и добра, Роза
