Их много было – этих женщин –
в недавней жизни у меня.
Десятка два, чуть, может, меньше;
но сколько было в них огня
и жгучей неподдельной страсти!
Ну, прямо целый окоём!
Придёт одна и скажет: здрасьте!
Хочу побыть с тобой вдвоём…
Ещё в прихожей скинет платье!
Оставшись в лёгком неглиже,
шепнёт: хочу в твои объятья;
надеюсь, ты готов уже
к моей любви?
Поторопись же!
(Мне на работу к девяти).
Тебе не хочется, я вижу.
Ну что ж, прощай!
Пока!
Прости!
(Она консьержкою служила
в высотке у Москвы-реки.
Своей работой дорожила,
Жаль, что живут там старики –
она однажды мне сказала –
и не с кем закрутить роман.
Мы с ней ко мне шли из танцзала –
я был в то время тангоман ).
…Была и поэтесса Люська.
Она замужняя была
и часто говорила с грустью
– Ты знаешь, я с ума сошла.
Люблю я мужа и семьёю
я очень-очень дорожу.
Но словно кто под хвост шлеёю…
И я опять к тебе хожу…
…Была ещё одна красотка…
Спокойно не могла лежать.
Обнимет, улыбнётся кротко,
ну, а потом не удержать…
Хотела от меня ребёнка
она немедленно родить.
А я ей: – Не спеши, Алёнка!
Немного надо погодить…
Она: – Хочу, чтоб были дети;
без них мне счастья не видать…
А я: – Как будешь ты в балете
Одетту с пузом танцевать?
Одетта вскоре охладела
и перестала спать со мной.
Она быть матерью хотела,
а значит, и моей женой…
...Я мог ещё довольно долго
рассказывать про этих баб...
Но смысла нет, как нет и толку.
Поскольку телом я ослаб…
|
