Вечером Жан укладывал инструмент в футляр,
Вниз спускался, шёл на набережную, к реке.
Нёс он музе своей мелодию на алтарь.
А в мелодии шёлковой – вести о чудаке.
И, как водится, соберётся толпа зевак.
Чуть коснётся смычок струны, вынимая грусть,
Ввысь уносится летний вечер. Играй, простак!
Даже дети и те утихают под тонкий звук.
А история эта, как мир, совсем стара.
Жил в Тифлисе крестьянский сын сирота Нико.
В день, один из тех, которые дарит весна,
Сердце сошло с ума, он понял, что жив, как никто.
Дар имел Нико - он картины всю жизнь писал.
Он в Тифлисе любимцем был, хоть и чудаком.
Той весною любовь нашёл, хоть и не искал –
Танцем изящным, голосом нежным был покорён.
Бросил наутро он тысячи дивных цветов
На мостовую, к её ногам. Несчастный жест –
Не поселилась в душе Маргариты любовь.
Хрупкое чувство Нико разрушил её отъезд.
Жан укладывал скрипку в футляр и свой смычок,
Он оставлял мотив, где всё ещё жив чудак.
Ночь рассеяла дикие звёзды, алел восход.
Музыка прочно вживалась в сердца зевак.
|
