Гнетёт, не обижает и манит
В соседней памяти родной идеи -
Любить свои искусственные тернии,
Чтоб заново на роли подносить -
Устои векового звука холода,
Он тащит груз от одинокой боли,
В ладье укора подземельной скорби
Из памяти дороги к нашей тьме.
Остановилось утром прошлой зори
Единство мифологии от бренного
Устоя думать на одной идее,
Что сном внутри однажды - умереть.
Искать по следу запертые двери
И снова подходить ему в мгновении,
Обратной смертью ролевого чуда
На мысли, что спустила кровь души.
От блеска юмора движению - оставит
Любовь пародии свою картину жизни,
Под чёрной ролью верностью - устанет,
Чтоб жалкий день на роли угадать.
Соседним светом неприметной дали
Не знает счёта космоса в просторах,
Летит по звёздной параллели ровной -
Твоя иллюзия - её культура холода.
Безумием гнетёт и видит памятью
Другую жизнь над прошлым идеалом,
Что смерть развалины одна - её начала -
Не философский стержень в мире бытия,
Но человеческое сердце от печали -
Расстройства лирики условного почёта.
Им не было обидно в стиле холода -
Летать безумно в многолюдной тьме,
Не понимая вечный страх из маски
Голодной юности, пронизанного чувства,
Летать путями ницшеанской толики,
Где зверь души - обратный монолит,
Всё строит вечный фарс культуры логики,
Ему не нужно спать внутри безумия,
Он душит робостью от роли - образумившись,
Чтоб на чертах шута - обратно подзывать.
За смертью ролевого отношения -
Ты ждёшь рождения опоры - над руинами
Немолодого чувства завтра над могилами,
В печальном сне на роскоши - опять.
Оставив честью большее за ролью,
Одно оно, что сад пустынной прореди,
Несмело смотрит в ночь своей оскомины,
Что душу смысла в вечности - хранит.
|