Раз… два… три… мы с тобою считаем опавшие листья,
в тишине, нарушаемой шорохом новой волны…
Рассыпая по радужке блики и белые искры,
поплавком закачался в зрачках ртутный шарик луны…
Ты позволил с тобой поделиться своим одиночеством
и в ответ одарил одиночеством личным своим,
беспородное самовлюблённое Ваше Высочество,
облачённое Небом в усато – мурлычущий грим.
На обшарпанной лавке сейчас ты да я – полубоги,
преступившие мыслей дозволенных узкую грань.
Нам бросает сентябрь, как татаро – монголам под ноги,
то, чего мы достойны – хрустящую ржавую рвань.
Мне ответить коту на такое внимание нечем:
он – себе на уме, тайна тайн, он – египетский сфинкс.
Так небрежно наброшен на плечи сентябрьский вечер…
В пальцах крошится с вафельным хрустом отверженный лист.
Раз… два… три… Свет уходит из тонущих в сумраке окон:
опускает тяжёлые веки мифический Вий.
Время новый отсчёт начинает для душ одиноких,
чернокнижников – магов и жертв аномальной любви.
Я да кот… математики чёртовы… старые клячи…
счетоводы ночной бухгалтерии сонных дворов…
По итогам подсчётов – тепла и любви недостача,
но в казну нашей памяти льётся луны серебро.
Нам обоим для полного счастья ни много, ни мало
кроме шороха бабочек – листьев в дворовой тиши
нужен мягкий осенний комфорт от кутюр – одеяла
в доверительно - тёплом соседстве похожей души.
Осень город взяла в оборот, осаждая измором.
Первый штурм. Полководец Сентябрь неумолим.
Старый бард в такт кружению листьев попал перебром:
Раз… два… три…
Раз… два… три… Раз… два… три…
Раз… два… три… Раз… два… три… |
