Столько лет, а помню: был учитель пения.
Как ему хватало сердца и терпения
Промолчать на шутку, «не заметить» гадость,
Превращать насмешки в напускную радость?
За плечами войны, может быть, ранения,
Что же пережил он, наш учитель пения?
Но за толщей стёкол в роговой оправе
Годы испытаний не видны ораве.
Почему не смел он дать мальчишкам сдачи?
Мне тогда казалось, что вот-вот заплачет.
И хромой, и старый - нет давно на свете,
Пусть простит, что были так жестоки дети…
|
