Где осени остался медный след,
там наступают мысли,
пробирая
до косточек.
За пасмурный уик-энд
соседский пёс сто раз дожди облаял.
Да, кстати, о соба…
Стоял ноябрь –
тогда ещё в домах топили жутко –
скулил бездомный (до смерти озяб).
Хотела… но –
последняя маршрутка.
А в сумке – маасдам – движенью в такт
подрагивал.
И было странно больно.
Всегда бывает что-нибудь не так.
Я для тебя (твоя, тебе, с тобой), но
в любое время где-то есть они –
дрожащие:
от холода ли, страха.
И как ты этот сыр ни заверни,
а сытостью греха уже пропахла.
Привычный вид в окне:
почти модерн –
рельеф панелек, серый лоск дороги.
«Бабаевский» под листовой пуэр.
– Очнись, родная, мы совсем не Боги…
Соседский так же – истово на дождь.
Рывками капли с яростью по крыше.
А вдруг он там…
(чего ты, дура, ждёшь?)
– Забей уже. Ну, тише… тише… тише… |
