Как мир, старо желание поэта:
вступать босыми ногами
в глубину слова и
дрожать от
его зыбкой живости.
Сплетать или распутывать
свои стремления
с вечностью смысла слова.
Или, может быть, для того, чтобы
другие непреодолимые стремления,
непонятые им, придавили его
молчаливой тяжестью
этого мира.
Поэт...
Он смотрит на свою
душу, разбитую на осколки,
собранные в ладони,
с неутолимой жаждой
обрести смысл.
Но... если есть огромный смысл,
который стряхивает с поэта
весь свет земли
и подавляет
все прочие ненужные скитания,
то он - побратим
двух слов:
любовь и честь.
За пределами их
нет ничего.
|
