Вновь отгорожен зоной отчуждения,
и зона та находится во мне,
И Новый год, и день давно рождения
я провожу всегда наедине.
Так получилось, почему не знаю,
по ощущениям - навеки взаперти,
и даже я когда в толпе шагаю
не чувствую присутствия толпы.
Как в камере сидит моё сердечко,
не слышу скрежет в скважине ключа,
вновь лирик в зоне, гиблое местечко,
где я в ШИЗО, а он из кирпича...
Вновь в одиночке, где-то там шумиха,
там люд честной, их строем не ведут,
и Новый год отпразднуют все лихо,
а тут вода "канает" за еду.
А где-то там шампанское и водка,
стол полон яств, а у окна торшер,
и Дед Мороз с приделанной бородкой,
а с ним Снегурочка, немного подшофе.
А мне так грустно, страшно, одиноко,
хоть волком вой, хоть вороном кричи,
мне по УДО не выйти раньше срока,
и снятся в снах отмычки и ключи.
Вновь отгорожен зоной отчуждения,
и зона та находится во мне,
я в Новый год пишу стихотворения
на каменной с испариной стене.
Так получилось, лирика в миноре,
по ощущениям - закончу к Рождеству,
я тут сижу за каменным забором,
я в зоне зэк, пишу по существу.
Как в камере сидит моё сердечко,
во мне сидит, сердечко не зэка,
и снится дом, и мама на крылечке,
и белые над домом облака.
2010г. |
