Девять жизней у Добрыни,
В чугунке остыли щи,
Чёрный хлеб и белый иней,
Кладенец, фанерный щит.
С толстой линзой древний телек
И в печных регистрах труб
Воют дикие метели,
Что приходят поутру.
Снег по пояс, тополь голый,
А со стороны Москвы
Ни поляков, ни монголов,
Лишь калики и волхвы.
Край земли, медвежий угол,
В ожидании весны
Мастерит Добрыня кукол
Из берёзы и сосны.
В сарафанах, камуфляже,
Праздник общей нищеты,
Только вместо неваляшек
Получаются шуты.
На цепи собака лает,
Синий вечер, серый дым,
Старость, сука, тётка злая,
Лупит кистенём поддых.
И от этой жуткой боли
Плачь совой, на раны дуй,
Помнишь как гоняли в поле
То тевтонцев, то Орду.
Там где конница с пехотой,
Травы в небо и "Агдам",
Было страшно до икоты,
Было весело тогда.
Девять жизней у Добрыни,
Жаль, что все разбиты в хлам,
У последней вкус полыни
С белладонной пополам.
Радость в торжестве забытом,
Дней унылых скорбный счёт,
Ночью в дверь стучит копытом
Может ветер, может чёрт.
11 января 2024
|
Такой мрачный инфернальный гротеск. шикарно. И слово матерное к месту.