Привык ты думать поздно, но усидчиво,
Украдкой затмевая пользу счастья,
В гордыне видишь птицы с мыслями,
Они летят к тебе опять прощаться.
Пообещав за свой прославленный мотив
Поговорить ещё и в небе взвившись - пылко,
Ты тешишь свой отзывчивый в любви
Спокойный номер в теле дней былых.
Как было страшно сделать первый шаг
И риск в лице искусства оправдать,
Ведь этим в воле нечего сказать,
А холод прямо смотрит на изыски.
Он в точном свете открывает ад,
Как страх внутри лица и им привычно
Ты ждёшь свою причину нам искать
Покойный номер к гласности у жизни,
О том, что всё не отмерло, и высмеяв
Пороки воли, номинируешь любовь
По прозе лучшей власти к красоте,
Чтоб останавливать предчувствие и кровь.
Остался возраст в малом теле - жить,
Он говорил про номер в ясности отличия,
Где жизнь - не та привычка думать врозь,
А отношением смотря - искать обличье.
Страшит от человеческих причин
Тот страсти рок и странный силуэт,
В нём номинирует пристрастие за толк
Любовь - в своей среде и в этом волк,
Ты стал не очень страшной им борьбой,
Остановил модель внутри погоды мнимой
И гонишь сердце в косности ревнивой,
О чём сказать не знаешь нам - на боль.
Из номерной руки не встать и не устать
Страшить моральный облик им, как жизнь
Не теребит искусственную старость
И жилы смерти в странной чести ей -
Не отошли на этот пройденный восторг
Уметь просить по памяти им - жить,
Из смерти номинанта дорожить
Культурой слов в рассказах - за былым.
Где бег трусцой - твой верный идеал
И путь напротив странной воли - выть
По ряду слов причины, чтобы в мир
Впустить свою гордыню в той тоске.
Не жалко думать в памяти о ней,
По телу преисподней ходит тень
И сон сдвигает в пропасти успеть
Опять остановить под номер - смерть.
Пусть чалая тоска нам - дождь и мель
От чувств внутри поговорить о стать,
Как небывалый робот в старости ума
И странный реверанс под смыслом сути.
Приврал и новый номер жил в уме
Твоей программы жизни, где деталь
В пророческой тоске струилась вдаль
И ночью говоря всё видела - внутри.
Ей не оставил ты последний неба мир,
Дождался поздней осени, чтоб сам
Ты оправдал манерной пропасти развал
Иллюзий в счастье подлости тоски.
Не отвращает жизнью в том другой,
Покорный номер дерзости и муки,
Когда ты говоришь ему в разлуке
И сном пророческого хода - ухмыляешься,
Но думать поздно - в памяти прошла
Та мимолётная причина жизни - в такт,
Она из номера иллюзий - гневный факт
Твоей раскрытой сущности от мира.
Снимаешь фарс и пройден склад ума,
Он зажил в преисподней слов и стен,
Пока ты дышишь этим миром в такт
И ход часов им говорит - о прошлом.
|