Его слова вселяли в души веру,
Все потому что он с запалом говорил,
Сбивал в молитвах все свои колени,
В дни всех святых ни ел, ни пил.
Когда крестили грудного младенца,
В нирване содрогалась мать.
Священник улыбался с упоеньем,
В глазах его была немая благодать.
Когда венчал он молодых,
Ревела даже мать Иисуса.
Казалось он пророчит мир,
Сам Бог благословил их узы.
Когда случалось горе, приходила смерть,
У двери церкви вырастали толпы.
Один он мог печаль людей унять,
Впустив в себя всю горечь людской боли.
И день и ночь на исповедь к нему
Стекались грешники со всей округи.
Он прибывал в томительном бреду,
Казалось, сотворит вот-вот и чудо.
Он отличался от других слуг Божьих
Тем, что проживал чужую боль.
Менял он с рясой свою кожу,
Всего себя стирал под ноль.
Никто не мог так ободрить,
Ответить тихо, без укора:
На то она даётся, жизнь,
Чтоб завершить её у Бога.
Казалось людям, что он ангел,
Не знает устали и гнева.
Он - исцелитель, к ним посланник
И завершит свой путь на небе.
Он был другим, но разве знают
Все эти грешные глупцы,
В каком экстазе был их ангел,
Когда детей обрек носить кресты?
Он видел парня и девицу
И становился третьим на их ложе.
Он примерялся и к гробнице,
Когда тряс ладан над усопшим.
Ночами после страстного рассказа
Жены о брачной клятвы осквернении,
Он представлял, как раз за разом
Имеют ее до изнеможения.
Он видел пытки в красках,
Сам убивал и даже ел детей.
Он избивал, врал, грабил в масках,
То черта паж, то Моисей.
Не был он десницей величественного Бога,
Не чудотворным елеем заполнил свой карман.
В рай вкуса мефедрона вела его дорога.
Он был священник-наркоман.
|
