М.Б.
Сиреневой прорехой всходит ночь,
я окунаюсь в ласку наших тел.
Сегодня до любви ты так охоч…
Да ты и раньше был такой пострел...
Всегда ты помнил только обо мне,
а больше ты не помнил ни о ком.
Любовь твоя приходит по весне
и расцветает розовым цветком.
Взмахни крылом, меня к себе маня.
Ты понимаешь взгляд исподтишка?
Что будет на исходе койко-дня?
Ни в чём я не уверена пока…
Скользит луна с прохладой по волне,
свободой полувольною дыша.
С тобою быть всегда приятно мне,
любовью занимаясь не спеша.
Возносятся туманы к небесам.
Сказав "спасибо", ты молитве верь.
И делай всё, что надо, только сам.
Ну, например, закрой за мною дверь…
* * *
Когда мой муж, известный взяткодатель,
пытается букет цветов всучить,
я точно знаю: он – очковтиратель!
И мне известно, как с ним поступить.
Я тут же показания снимаю,
мол, признавайся, что ты натворил?
И если он: пока, мол, cам не знаю…
То я-то знаю – что-нибудь разбил
по пьянке этот бездарь косорукий.
А может, даже он мне изменил.
Давно известны мне все эти трюки.
Все знают: он подлец и женофил.
И мне самой доподлинно известно,
что тянет этих мужиков в кровать.
На свет явились из такого места,
где хочется им снова побывать.
Такая вот у них, увы, натура…
Как женщина, их понимаешь ты…
В конце концов простишь его, как дура –
ведь он же для тебя купил цветы…
* * *
Однажды в маленькой избушке
я рисовал тебе в альбом.
Ты ела тёплые ватрушки
и запивала молоком.
Привстал я в приступе отваги
и натолкнулся на отказ.
Ручьём солёным капли влаги
текли из васильковых глаз.
Был взгляд тех глаз неумолимым.
Ты поднялась из-за стола
и молча прошагала мимо,
дверь отворила и ушла.
И стало мне всё безразлично…
Твой незаконченный портрет
с чудесным профилем античным
в альбоме том уж много лет…
Под вечер иногда кукушка
появится в ветвях ракит
и спросит: - где ж твоя подружка?
И вновь куда-то улетит…
|
Хотя первые два, написанные от имени женщины, вызывают некоторые вопросы...
- а могла ли женщина написать такое?
