Во времена крушения основ,
Когда в умах броженье и смятение,
Я вспоминаю с грустью двух козлов,
Тех, что для жертвы и для отпущения.
Уже пылает жертвенный огонь
И первой крови ждет толпа коварная…
Пока ж не бросил жребий Аарон,
Сокрыто все, как комната янтарная.
Вонзится в шею кремниевый нож
И по уставу будет всесожжение
И тем, кто грешен или толстокож,
Первосвященник вымолит спасение.
Второго ждет в пустыне Азазель.
На нем грехи евреев… и славянские.
Цареубийства смятая постель
И демократий сапоги гишпанские.
И потому быть первым я готов,
И вижу в том свое предназначение:
Уж если быть одним из двух козлов,
То только нЕ козлищем отпущения. |
