Бродят по городу мёртвому
шустрые бродские.
На пепелище памяти нашей
ищут оставленные вещицы, с кровью.
Шестидесятники окаянные.
От философии нищие.
Войновичи и коротичи,
ходят, бродят словно крысы
на вокзале жизни.
Упитанные и наглые,
смотрят глазками красными,
чем можно, ещё поживится,
на русском кладбище.
Из-за границы,
санитары с лысыми хвостиками
на развалинах ковыряя палочкой
умиляются содеянному.
Называя аборигенов варварами,
вырывают из мёртвых историю,
над могилами нашими каркают
уничтожить мечтают убогие,
нашу русскую душу сермяжную.
Не заметно и потихонечку
подгрызают столпы и скамеечки,
и поганят, и хают, высокую,
вспышку красного человечества.
А рубахи на вроде «Петровичей»
эту гадость разносят по улицам
собирая по крохам по зёрнышку
тридцать трёх иудейскую унцию.
Клеем замажут глаза и ресницы,
бодро расскажут про то и про это.
Видом, глянцевой, заграницы
нашу душу и совесть
залепят.
|