Edna St. Vincent Millay
Sonnet 59
She had a horror he would die at night.
And sometimes when the light began to fade
She could not keep from noticing how white
The birches looked — and then she would be afraid,
Even with a lamp, to go about the house
And lock the windows; and as night wore on
Toward morning, if a dog howled, or a mouse
Squeaked in the floor, long after it was gone
Her flesh would sit awry on her. By day
She would forget somewhat, and it would seem
A silly thing to go with just this dream
And get a neighbor to come at night and stay.
But it would strike her sometimes, making tea:
She had kept that kettle boiling all night long, for company.
Эдна Сент-Винсент Миллей
Сонет 59
Она боялась так, что хоть кричи.
Неотвратимою была угроза
грядущей смерти в призрачной ночи.
Он умирал... За окнами берёзы
белели и таилась где-то смерть,
и даже с лампою ей страшно было
ходить, чтоб окна на ночь запереть.
К утру собака во дворе завыла;
мышь пискнула чуть слышно из угла...
Назавтра ночью позову соседа;
скажу ему, что просто для беседы -
- такая мысль ей в голову пришла.
Он не откажется со мной побыть...
Но не забыть бы чайник вскипятить.
Sonnet 1
Thou art not lovelier than lilacs,—no,
Nor honeysuckle; thou art not more fair
Than small white single poppies,—I can bear
Thy beauty; though I bend before thee, though
From left to right, not knowing where to go,
I turn my troubled eyes, nor here nor there
Find any refuge from thee, yet I swear
So has it been with mist,—with moonlight so.
Like him who day by day unto his draught
Of delicate poison adds him one drop more
Till he may drink unharmed the death of ten,
Even so, inured to beauty, who have quaffed
Each hour more deeply than the hour before,
I drink—and live—what has destroyed some men.
Сонет 1
Ты не прекраснее сирени – нет,
и жимолости не роскошней ты;
имеет больше нежной красоты
невзрачных маков простенький букет.
И облик странный твой страшит меня –
хотя уже привыкла я к нему –
и хочется в спасительную тьму
мне от него бежать, как от огня…
Но мне не скрыться от "красы" твоей,
что как луны кроваво-красный свет,
таит который смертоносный яд,
и для любви его опасней нет…
И вновь стою я у твоих дверей,
и на тебя свой устремляю взгляд...
|
