...Вроде трезв,
а всё так же нелепо оказываюсь
на своём этаже, у квартиры под номером три,
И соседу тому же я вновь никогда не отказываю
и даю каждый раз, проходя,
сигаретки две-три.
Даже мебель в квартире стоит, я клянусь, та же самая,
что на выброс пойдёт, как закончится долгий ремонт.
Номер дома и вид из окна - всё вообще то же самое,
разве только не помню совсем,
как попал в самолёт.
Или сон это был,
где я в шапке пришёл почему-то,
и из чайника новости лили на пьяную голову мне.
Почему я обут? Потому что в кино все обычно обуты
или время на сборы кончается в этой стране?
Где-то женщина ждёт, чем закончится стихотворение,
а я здесь, на полу в Ленинграде и в детском советском саду,
и совсем не хочу, не хочу, не хочу повторения,
и в кровавую баню в две тысячи двадцать втором не пойду
Это память о счастье по месту прописки присутствует
и во тьму моим голосом мёртвый актер говорит,
между рюмками свежих событий обильно закусывая
и краснея лицом: "Я действительно не Ипполит!"
И когда на глазах жизнь так рвано и грубо меняется,
незнакомые люди доводят меня до добра,
потому что от будничных сводок язык у меня заплетается
каждый год
тридцать первого декабря.
|
