(Цикл "На той единственной Гражданской...")
В горячечном бреду… тифозная тплушка…
Заплеванный вокзал – в повалку –«крым и рим»!
Казенный кипяток, люменевая кружка…
Махорочный угар да паровозный дым.
Так было, землячок… В двадцатом, под Невинкой,
В атаке, на скаку, срубил меня казак.
Подумалось: «Хана!» И небеса с овчинку
Мне показались вдруг, поверишь ли, земляк?!
Подобран был дружком, зашит ветеринаром
И брошен на топчан в губернский лазарет…
А после был вагон… завшивленные нары,
Карболочная вонь, да полуночный бред.
Горланили хрипя на крышах уркаганы…
И «Лазаря» тянул безногий инвалид…
На полустанках торг: винтовки и наганы
Меняли мы на спирт и полотняный бинт.
Мешочники толпой вагоны штурмом брали…
Махновцы на путях враз наводили шмон…
Петлюровцы в расход жидовинов пускали…
Шерстил офицеров будёновский заслон…
Мы мерзли на ветру, сгорали от сыпного…
Мы гнили на корню и падали в кювет…
А выжили лишь те – осталось их немного,
Кто верил, в темноте, за поворотом –свет!
Я верил: не в Тамбов, не в Питер, не в Каховку,
Не в Курск и не в Орел несет нас паровоз.
Я просто твердо знал: в коммуне остановка,
И потому-то я все это перенес!
|
