Витают тучи над чёрным песком,
Поют гулко с выжженным леском
О том, как мысль с умом и толком
Нельзя поймать угрозой и силком...
Носит алый свет крылатая цикада
По миру всему, что надо вспыхнуть,
Вопреки всему, что ставит блокада
На умы, не даёт спокойно уснуть...
В восторге каждая в пыли травинка,
Поминая Прометея, из гор мученика;
Наконец-то занята делом тропинка:
Висит гарь с оскалом утопленника.
Да, вся родимая землица утонула
В огне пожара; в ужасе отхлынула
Вся вода, берега столетние минула
И больше ни капли руслу не вернула.
Что нужно принести в дар небесам,
Чтобы дать влагу на глоток лесам,
Вернуть свежесть лугам, моим снам,
Вернуться к ржаной пахоте и нам?
У какой сороки взять бы новости
Про истоки спасенья всех степей
Иль рецепт, чтоб с приказом расти
Встал бы на стопы дуб, куст, репей?
Взять свежего с пепельной горсти
Что можно смело, не молчком?
Попросить бы с просьбой о ком
Вдохнуть жизнь в их листья, кости?
Забываю я то, лишь украдкой слыша
Снова лопанье вспыхнувшего тиса,
Шипение огня и скал, треск камыша,
Чей зов бежит по стеблям не спеша.
Я чую, как одолевает отчаянья весть
Без того горящие, гибнущие тополя;
Мучимые засухой вечной леса, поля
Напоминает растущую в мне грусть.
Ах, схватить бы огня ветер за хвост
Да спалить бы в гневе дилемм мост,
Чтоб наблюдать, как навеки помост
Сгорит, лишь пламя скажет тост...
Не знаю, что с картиной делать хочу:
Довести до накала с огнём пекло,
Носить вёдра воды в борьбе смело?
Не знаю, что предпринять, молчу...
Смотрю, как журит стихия камень,
Поворачивая на ребро цента темень,
Как лопается от жара сухой ремень,
Как душа дома тлеет, как кремень...
|
