Тучи с серьёзными намерениями затянули и без того хмурое валаамское Небо. Накрапывал редкой вредности, убеждающий в своей необходимости,  дождь. На паперти  Собора, некогда поседевшего от пережитого и теперь сияющего  бирюзово-небесными куполами, вступившими в единоборство с хмуростью Неба, стоял нездешнего вида странный человек с котомкой в руках, в чёрном, давно потерявшем благородный вид плаще, и несуразной, выключенной из времени и пространства  белой соломенной шляпе от жаркого южного солнца с узкими полями.
      Явившийся из Вечности пожилой человек со всклоченной белой бородой.

– Пойду пообедаю! Братия угостила! – сказал он мне, выходившей из храма, указывая на чёрный пакет, который, как нечто сокровенное, держал в руке.

– Тайная Вечеря… Последняя трапеза Христа с апостолами… – неожиданная мысль, словно откровение,  пронзила и испугала меня одновременно.

– Меня Пётром зовут! – представился мой неожиданный собеседник.

– Апостол! –  почему-то осенило меня в ту же секунду.

– Пойду обедать! Вот, братия сколько всего мне  собрала, – повторил странный человек. – Я издалека, живу в деревне, на свободе,  несколько лет назад переехал из Москвы. У нас есть небольшой храм. Людям о Любви Бога рассказываю. На Валааме первый раз. В Приозерске на кораблик не было талончиков. У меня не забронировано. И вдруг мужчина подходит и протягивает мне свой со словами: «Вам нужнее!» И вот. Я здесь волею Господней, молитвами преподобных Сергия и Германа.

– Это чудо! Так случается! Каждый через преодоление предстаёт перед Валаамом со своими чаяниями, – включилась в разговор я.

– У меня маленькая дочка заболела. Аглая. Я сел в машину и помчался. Вдруг звонит отец Николай и говорит: «Ты не торопись. Она уже у Престола Господня. Ему нужнее». Через год, в этот самый день, вновь звонок. И батюшка сообщает: «Радуйся, Господь подарил тебе новую Аглаю!»

     Свет озарил лик Петра…

– А так можно? Давать родившемуся ребёнку имя умершей сестры? Впрочем, в нашем роду  было подобное. Моей маме (последнему восьмому ребёнку в семье) дали имя первой умершей во младенчестве девочки Софии. Она по этому поводу переживала всю свою сознательную жизнь. 

     Будто не слыша меня, повторил:

– Ему нужнее…

  Через минуту, медленно проговаривая каждое слово, продолжил:

– Я стоял перед дверью. За дверью был Свет. Солнца не было, а был Свет. Предметы не оставляли тени, хотя был Свет. Но  туда ещё рано… А как Ваше имя?

– Елена.

      За воротом старенькой рубахи старика просматривались два не друживших со временем потёртых шнурка. Пётр свободной рукою берётся за один из них и вынимает из-за пазухи небольшой вишнёвый с вышивкой бархатный мешочек и, прижимая к груди, говорит:

– Частицы мощей святых. Всегда со мной…

– Апостол! Пётр! Ключи от Рая! – проносится в голове, лишая возможности чувства возразить.

– А Вы, Елена, сейчас куда? – взглянул на меня, онемевшую от происходящего,  Апостол Пётр.

– На Никольский скит.

– Помолитесь за меня!