Тянулось время, словно сопли по замёрзшему стеклу,
Казалось, что лимит терпения исчерпан.
Я третий час лежал привязанный к холодному столу,
Мой камуфляж, небрежно брошенный на кафельном полу,
Был кем-то, как и я, безжалостно истерзан.
Скосив глаза, я иногда ловил хирурга строгий взгляд,
В котором сквозь тревогу доброта сквозила.
Огнём горело всё, как будто кто-то впрыснул в тело яд,
Я слышал, кажется, как мышцы под иголками хрустят,
Когда сестра сквозь кожу нитку протащила.
Язык распух и губы сохли, было трудно говорить,
Но я собрал остатки сил на хриплый шёпот,
И попросил дать нитку мне, чтобы зубами прикусить,
Как говорила мама в детстве, чтобы память не пришить,
А военврач всё продолжал там что-то штопать.
Слепила лампа нестерпимо почему-то в правый глаз,
И мне бежавшая слеза смотреть мешала.
Вдруг через маску словно выплюнув короткое: «Атас!»,
Хирург кровавые перчатки с треском сдёрнув, бросил в таз,
И подойдя ко мне, взглянул в глаза устало.
Он постоял молчком, потом ладонь на лоб мне положил,
И под его сухой горячею ладошкой,
Мне вдруг спокойно стало так, что я глаза свои прикрыл,
И словно мама меня гладит, почему-то ощутил,
Как будто я как прежде маленький Серёжка.
В долгу обычно оставаться никогда я не люблю,
Но поменял во взглядах кое-что отныне.
Ну подожди ты, медицина, вот я сил поднакоплю,
И обязательно скажу, когда тебя я подловлю,
Что мы должны по гроб военной медицине!
Не часто как-то о работе вашей люди говорят,
Хотя я слышал, что вас тоже награждают.
Но ваши руки и глаза навечно в сердце у солдат,
Они вас всех боготворят, хотя и вслух не говорят,
Но те, кто выжил, как святых вас поминают.
Ведь вы Герои все, хирург, и медсестра, и ты, нач.мед,
Те, кто поверху медицинского халата,
Без размышлений перед входом в медицинский лазарет,
Смог натянуть так неуместный для врачей бронежилет,
Своей рискуя жизнью, чтоб спасти солдата.
Владимир Пушкарев (Якут Алданский)
28.08.2024 |
