Двенадцать ровно, темень, тишина
и лишь в кустах какое-то движенье,
мелькнёт порой меж облаков луна,
чтоб по земле скользнуть легонько тенью.
И силуэт кота обрисовать,
крадущегося по отвесной крыше…
Ещё всё будет, крик его, когда
мяуканье призывное услышит…
И бьют часы, на ратуше они,
не первое столетье громыхают.
И фонарей манящие огни,
и тройка с песней пролетит лихая…
И скрип дверей, любовника впустить
вдова решится юная несмело.
Другой с балкона лезет и пыхтит,
костюм бедняги белый весь от мела…
А ночь тиха и вроде как всё спит,
но нет вот этого она и не позволит.
И жизнь невидимая в темноте кипит
и тех, кто бодрствует, лелеет лаской, холит…
|
