Хмурит брови отец, - Ну давай-ка, сынок, выкладывай.
Расскажи–ка нам с мамкой о службе. Налей, Тамар!
- Чё рассказывать, бать. Там пекло... Вернулся из ада я.
Не хочу вспоминать этот грёбаный Кандагар.
Рассказать тебе, бать, интересного, в принципе, нечего.
Память – вот она, здесь, но не вставишь её в разговор...
Труп Антохи разбросан по скалам кровавым месивом...
Да душмана глаза, казнённого мной в упор...
Как комвзвода горел... Как срезало фугасами головы...
Как блевали над трупами... - Бать, я забью косяк?
Запах крови, «травы», и больничный духан ихтиоловый...
Не идёт разговор. Не идёт почему-то никак.
И отец промолчал. На кой ляд эти всхлипы с укорами.
- Мать, налей-ка нам горькой горилки ещё по пол-ста!
Нервно дрогнула в пальцах отцовских на миг беломорина
Да кольнуло под сердцем... Наверное, просто устал… |
