Они отмеряли не летами век,
К мечтам не шагали парадно.
Что там, на дворе - воскресенье, четверг...
Пришло и ушло, да и ладно.
Неслись друг на друга похожие дни
Бездумной шальной каруселью.
А впрочем, а впрочем, порой и они
В застой добавляли "веселья":
Бывало, по теме нелепой, смешной,
Бранились, на радость соседям,
И в лес уходили, и там, под сосной,
Мирились, на зависть медведям.
Торжественно клали на свет и на тьму -
Ни монастыря, ни Содома.
Вот только подарки частенько ему
Носила она из роддома.
Бурча философски: "Ах, снова? Ну, что ж..." -
Он к ним относился спокойно,
И как-то не понял, что третий похож
На Гену, майора запойного.
По будням, кляня идиотские сны,
На службу он шёл, как на плаху,
Надев и заправив в тугие штаны
Видавшую виды рубаху.
За ужином дружно смеялись они,
Смотря на младшого чудачества,
Задорно жуя покупные блины
Сомнительных вида и качества.
Гремела посуда, и слышался глас
Четвёртого - шкета капризного...
Взрывал тишину в душный сумрачный час
Неистовый вой телевизора.
Садились они и глядели в экран
Огромными синими блюдцами,
С экрана стращали враждебностью стран
И бархатными революциями.
Шуты-юмористы, весьма не смешны,
Травили свои небылицы.
Вещали открытие "Новой волны"
Несвежие песни и лица.
И вся эта муть разносила мозги
Подобно взорвавшейся бомбе.
Под ночь расходились, не видя ни зги,
По шконкам готовые зомби.
Кто скажет: "Радеют!" Да как бы не так!
Тут явно иная потреба:
Убогого зрелища жаждет простак
Сильней суррогатного хлеба.
Субботний денёк, за окном - мрак и жуть.
Врагам бы погоду такую!..
Большое семейство отправилось в путь,
О чём-то активно толкуя.
Выл северный ветер, и дождь моросил,
Где б нежиться в тёплой кровати,
Но, как и на формы общественных сил,
На силы природы плевать им.
С доверчивым нравом и светлой душой
Шагать широко и привольно!
И всё безразлично, и всё хорошо:
Не видно, не страшно, не больно...
Отнюдь, я не лезу в чужой огород.
А если сужу, то не строго я.
Счастливое время. Счастливый народ.
Аминь вам! И многая... многая...
|
