ГЛАВА 5
1
На третий день ( Обычай, всё же! )
вершился похоронный сход,
а на столе, в свечах, как в ложе,
лежало тело... и народ
заполнил дом, где все спешились,
и к выносу, как торопились,
но сам, Владимир, меж трёх слуг,
гроб подняли, в цветах, но мук...
и за священником, вставая,
да за дьячком, псалмы кто пел,
процессия, со знанием дел,
из дома двинулась, святая,
хозяин где, прошёл порог,
в последний раз...- и то, как мог!
2
Пошли же рощей, церкви мимо,
что на излучине дорог,
а день был ясным, обозримо,
где листопад вершил свой срок...,
и выходя из рощи, скорбно,
узрели церковь, что, не вздорно,
на кладбища смотрела путь,
вселял что, в души, страх да жуть,
но тело матери, там, было,
о кой Владимир вспоминал,
к семьи печали, что не знал,
но жизнь, призвав, свой мрак вручила...
А близ могилы, где она,
зияла ямы глубина...
3
Заполнили всю церковь, Миром,
последний чтоб поклон отдать,
ну, а Владимир, встав за клиром,
являл лишь траура печать...,
молиться..., плакать...- не желая,
хотя, увы, душа родная,
с ним расставалась, навсегда,
но он молчал..., как никогда...
А тут, и крышкой, гроб забили,
и бабы хором взвыли, враз,
а мужики, с печалью глаз,
в слезах, несдержанно, застыли...,
ведь барин умер, ныне, их,
и пусто место, для святых...
4
Владимир, да и те же слуги,
на кладбище уж, гроб снесли,
где вся деревня, чрез заслуги,
почтила память ( Все пришли! ),
и гроб в могилу опустили...,
где бабы, вновь, заголосили,
и каждый бросил горсть песка
( когда, в движении, жжёт тоска )
и..., помолчав, зарыли яму,
а поклонившись, разошлись,
ну, а от горя ( плачь ли..., злись... ),
но, вновь, вернулись к жизни гаму,
а вот Дубровский, молодой,
во роще скрылся, столь густой...
5
Егоровна же пригласила,
попово племя, на обед,
и эта партия «грустила»,
в халяве «истых столь бесед»,
а няня, аж слезу пустила,
и им сказав, что в боге сила,
просила правильно понять,
ведь нет, Владимира, опять...,
а люди пусть, не обессудят...,
но, здесь, отец Антон восстал,
кто всё морали, всем, читал,
мол, «коль не веришь, так засудят»...»,
а попадья и, с ней, дьячок,
поддакнули...- «на вечный срок!»
6
И о деньгах, вмиг, речь заходит:
«А, всё ж, наследник, не без них...»,
и Троекуров, с целью, бродит,
чрез интерес свой, что столь лих...»
И поделом, ведь околодок
бурлит, как в ожидании сводок,
где ноет боле, попадья:
«Что с нами будет?.. Я-то, я?..
А встретив, знамо, не приветил,
но то, уже неверный знак,
и барином не быть, за так,
да и к тому же, зло ответил!»
Но тут, Егоровна, в ответ:
«Во младости, вся сила лет!
7
И здесь, Кирила, зря так злится,
ведь сын - в отца, не робок, знать,
а если что и приключится,
то защитит себя, опять...
А спесь Кирилы, до припадка,
всё ж, не мешало б, для порядка,
на место ставить, поделом,
чтоб сомневалась властность, в нём...
И он струхнул, как Гришка крикнул:
«Пошёл, отсюда, старый пёс!»,
что хвост поджал тот!» - «Вот вопрос!» -
дьячок тут влез ( по факту: пикнул... ),
ведь не привык он возражать,
стараясь мнения, все, скрывать...
8
И снова, оный: «Мне, не ясно,
Егоровна, но как он смог,
идею выразить, столь гласно,
не опасаясь всех тревог?
Ведь я, скорей, согласен лаять,
да на владыку ( Чтоб охаять! ),
хоть и всесилен будет он,
но на Петровича фасон,
взглянуть чтоб косо, не посмею,
ведь страх и трепет гонят в тик,
едва его увидишь лик,
и краплет пот аж, что немею...,
да и спина, как колесом...,
а сам скулишь, по факту, псом!»
9
Тут, поп изрёк: «Всё, суетою...,
где мы, чрез память, все равны...
Иль Троекуров, кто, судьбою...,
или Дубровский, без вины...
А нам же, участью единой,
во бремени терпеть, причиной,
что свыше, мерою, дана,
коль жизнь вершит она, одна...
И погребения счёт различен,
но бог призвал нас, веру чтить,
и естества итог ценить,
чрез мудрость духа, кой безличен...
А православным, ежеси,
чтоб дольше жить, на небеси...»
10
«Ах, батька! Мы бы всех хотели
( То, глас Егоровны звучал )
зазвать, но дюже не посмели,
да вот Владимир отказал...,
чтоб угостить весь околодок,
да при таком обилии водок,
небось хватило б...- он же, всех,
оставил не у дел...- вот грех...
Но нет людей коль, вас, святые,
употчую... из божьих благ,
и уж пожалуйте, во знак,
как гости наши дорогие...»,
всё призывая их за стол,
и низко кланяясь, в подол...
11
И сей посыл услышав, в благость
( вкусить чтоб лакомый пирог,
найдя его, совсем не в тягость,
да торопясь, со всех уж ног ),
попов расшевелило, племя,
и, вмиг, шагать им - уж не бремя,
как прежде было, по судьбе,
когда ходьба, да не к гульбе...
И на поминки поспешили,
благополучно, в барский дом,
где стол накрытый ждал Содом
( Посланцев Веры ж пригласили! ),
кому, Гоморрой, всяк процесс,
когда к застолью интерес...
12
А мы же, к главному герою,
вернёмся ( сей сюжет верша ),
вкусившим жизнь, судьбиной злою,
кто брёл по роще, не спеша,
и боль души унять желая,
всё двигался, не уставая,
во чащу углубляясь лишь,
что обдавала, через тишь,
и поглощала все тревоги,
где мрачности деревьев цвет,
как будто бы давал ответ,
на доли, бренные итоги,
а он свидетелем стал, их,
ведь боле нет, отца, в живых...
13
Дороги уж не разбирая,
цеплялся он за ветку, вновь,
лишь сучьев остроту встречая,
царапали что руки, в кровь,
и наступил ногой в болото,
едва ль заметив голь осота...,
придя, нежданно, чрез недуг,
к лощине маленькой что, вдруг,
средь леса, яркой оказалась,
ручей струился где, с горы,
как извиваясь от игры,
в лучах, коль солнцу мгла сдавалась,
и полуобнажённый лес
пред ним предстал, вне всех чудес...
14
Владимир сел на дёрн холодный,
всё ж задыхаясь, от ходьбы,
а мыслей ход, столь сумасбродный,
теснился в суете судьбы...,
где одиночество восстало,
чрез жизнь, что, вмиг, никчёмной стала,
а будущего, злобный знак,
вгонял, как тучей тёмной, в мрак,
где выступал сам Троекуров,
кто лишь несчастья предвещал,
ведь Суд, ему, в том, подыграл
( К поползновениям самодуров!),
имение чтобы отобрать
и, в нищету, тебя вогнать!
15
Сидел он долго, размышляя,
взирая на ручей лихой,
что листья блёклые, играя,
в журчании, уносил с собой,
и жизнь, в подобии представала,
в кой, ветхость, в бренность утекала,
и в сей обыденности, к ней,
судьба вставала, в скорби дней...
Но он, от дум очнувшись, всё же,
заметил сумрак, лишь едва,
что к доле, мрачности слова,
добавил...- пусть, сумнясь ничтоже...,
и к дому стал искать пути,
чтоб засветло, к нему, прийти...
16
Но он, опять, блуждал по лесу,
пока тропинку не нашёл,
и та, вскрывая как завесу,
густых деревьев частокол,
всё ж, привела к воротам дома,
кой оторвал от дум, как кома...,
но тут, вдруг, поп возник, с толпой,
кто шли навстречу, аж с гульбой,
уже набравшись от «веселья»...
И здесь, Владимир, смерив пыл,
враз, шайку эту пропустил
( что наслаждалась от безделья ),
за древом скрывшись, как в тиши,
но суть их слыша...- зов души!
17
Ну, а они, чтя откровенность,
где был сплочённости момент,
вели беседу, чрез надменность,
всё о деньгах, что дал клиент,
а также, о судьбине горькой
( тут, о попах, в их доле стойкой ),
где, с жаром, главный, в раж вершил:
«От зла уйди, коль бог решил...-
и попадье, сей смысл, внушая...-
Ведь то, ужель твоя беда?
А им, вся жизнь, белиберда...,
где нам, обязанность святая...
И уж, иначе, не случись,
коль мы с расчётом родились...»
18
Здесь, попадья сказала что-то...,
но трудно было различить,
да и Владимира забота,
их речь старалась, враз, забыть...
И он на двор пришёл, имения,
где, громом, аж гудели мнения,
толпы, столь издававшей шум,
и ведь не скажешь, наобум...,
поскольку тройки две стояли,
и видно было чужаков,
а на крыльце же, фон врагов,
кто, всуе, в сюртуках сновали,
мундиров выдавая суть,
и раскрывая, власти, жуть!
19
«Что это значит? - он, Антона,
едва увидев, вмиг, спросил,
людей узрев, как Власть Закона,
вершащим в оправдание сил...
А уж Антон, кто запыхался,
бежав навстречу ( Не боялся! ),
хотя, старик, как ни крути,
ответил: «Барин, нет пути!
Ведь то - судебные, с решением,
приехали до наших душ,
чтоб их, Кириле, выдать, в куш,
да со своим постановлением,
согласно правовых начал...»,
и он, помедлив, замолчал...
20
И здесь, Владимир, на мгновение,
задумался, среди людей,
его кто взяли, в оцепление,
столь ожидая новостей...
А он молчал, их созерцая,
что делать, будто бы не зная,
потупив голову, слегка,
ведь жизнь, по рангу, на века...
А уж они: «Отец! - кричали...-
Спаси же нас, коль ты, один,
достойный, долей, господин! -
и руки даже целовали...,
всё причитая...- Все умрём!
А прикажи, так Суд убьём!»
21
На них смотрел, Владимир, долго,
столь уважая люда глас,
ведь и волнения, с чувством долга,
имели место, в оный час...
И посему, сказал им: «Смирно!
А я же пообщаюсь, мирно,
со сворой этой, приказных...»,
и, вновь, народ: «Где совесть их?»...
Но здесь, Владимир, уж к чинушам
направился, под свой резон,
а среди оных ( Был фасон! ),
вновь, личности, по скорбным душам,
стояли, ощущая власть,
что прихлебалам, явно, в масть!
22
Ведь то - Шабашкин, кто с картузом,
по форме - гребне, кумачом,
а с ним, исправник, с толстым пузом,
да с рожей красной, усачом...,
кто лишь Дубровского увидел,
в момент охрип ( Всё ж, не предвидел! ),
но крякнув, хрипло произнёс:
«Иль вам не ясен сей вопрос?
Ведь Троекурова, вы, ныне,
а власть вершит, здесь, лишь один,
кто вам, Шабашкин, господин,
чтоб уважать его, коль в чине...
А бабам чтить, чрез мой наказ,
ведь он охочий столь, до вас!
23
И, здесь, захохотал исправник,
довольный столь, от шутки сей,
а с ним, Шабашкин, как забавник,
и члены прочие, властей...
И наплевать, что при народе
( Ведь норма то, Руси, не вроде... ),
но тут, Владимир, закипел
( К тому же, став, как не у дел! ),
посыл избрав негодования:
«Узнать позвольте весь расклад? -
познав притворства взгляда хлад...-
И смысл каков сего собрания?
А также кто вы, в сфере тем,
да и откуда..., ну, и с чем?»
24
«А то и значит, что иные...-
ему исправник отвечал...-
должны забыть все земли сии,
на основании начал...
и убираться поскорее,
покуда не внушат, яснее,
Суда, им, Право ( Здесь: Закон! ),
ведь Троекурова, здесь, он,
а что не ясно, неким, к слову,
то будет разговор другой...,
вот и валите все, судьбой,
иль по добру, иль по здорову...
А мы же, здесь, чтоб Власть вершить,
и во владение, сим, вводить...»
25
«Но прежде, вы должны, по норме...-
Владимир возражал, чрез сан...-
меня оповестить, по форме,
а уж потом, моих крестьян...,
и через данное решение,
признать, от власти отрешение,
помещика... и объявить,
что он, вне права, здесь чтоб жить...» -
Но встрял Шабашкин, тут, нахально,
аж кинув дюже дерзкий взор:
«А кто такой ты? Сеешь вздор...
Ведь сын Дубровский, тривиально,
Андрей Гаврилов, бог - судья,
усоп..., а вам, здесь, нет житья!
26
А оттого, мы вас не знаем,
и знать, совсем уж, не хотим»,
но глас толпы: «Мы принимаем
и барина младого чтим,
кто есть Владимир, сын Андрея...» -
изрёк..., тем, Власти уж не грея,
что проявили, вмиг, свой гнев
( когда звучит иной напев... )
и уж: «Кто рот там смел разинуть? -
исправник, грозно, враз, сказал.-
А сей Владимир, вне начал,
отец его, коль смог так сгинуть,
а ваш же барин, вне причин,
лишь Троекуров, господин!
27
А коли неким непонятно,
то олухи, видать, они...»,
но голос, вновь, изрёк: «Занятно...,
да как не так! - Вы, сами, пни!» -
И тут, исправник, аж взбесился
( знать, гонор власти проявился ),
и гаркнул: «Да ведь это бунт!
А нам, тут, не хватало хунт,
чтоб из чертей, на лад российский!
И старосту, скорей, сюда,
уж коль крестьяне-господа,
Закон коробят Византийский!»
И только старосту позвал,
как тот, уже, пред ним, стоял...
28
Исправник, вмиг: «Найди, немедля,
того, кто смел так говорить!
А я, его!»... и тот, не медля,
метнулся, средь толпы, кружить...,
всё вопрошая..., кто, мол, спорил...,
но все молчали; гул лишь вторил,
в рядах последних, в ропот впав,
да с усилением ( Без забав! ),
аж превращаясь в вопли жути,
где проявлялся сам Народ,
коль он, в обилии невзгод,
забит и обречён, по сути...
А Власть, всегда, бдит сей момент,
когда всесилен прецедент!
29
И, враз, исправник речь подправил,
пытаясь их уговорить...,
но Бунт Руси - игра без правил,
Права чтоб, равноправно, чтить!
Ну, а Народ восстал, бесспорно,
в своих понятиях, столь топорно,
когда беда, на всех, одна,
а Власть, конкретная, видна...
Но если к теме, то: «Свободу!
Да что на этого смотреть!»,
и вот, уже, дворовых плеть
( чрез смысл прямой, себе ж в угоду... )
свистит над властью, как судьбой,
под крики: «Бей их! Смерть! Долой!»
30
И двинулась толпа, в порыве,
столь однозначность проявив,
когда стремления всех, в мотиве,
объединяют коллектив...
А властные, спастись желая
( где был Шабашкин, вошь святая ),
бежали в сени, без потерь,
и заперли, мгновенно, дверь...
Но штурм толпы ( где голос прежний )
вопил: «Вязать их! Дверь ломай!»,
однако, здесь, как невзначай,
возник Дубровский, неизбежный,
кто крикнул: «Стойте! Дураки!»,
остановив их кулаки...
31
И продолжал: «Уж то, не дело!
Коль губите себя..., меня...
А оным надо мстить, умело,
чтоб власти рушилась броня!
И по дворам своим ступайте,
да от конфликта отдыхайте...,
мне предоставив, тем, покой,
чтоб я обдумал жизни строй...
А посему: не бойтесь, боле,
ведь милостив наш государь,
к кому пойду я, словно встарь,
просить о нашей общей доле...
А он уж, не обидит нас,
в расчёт беря сей скорбный глас...
32
И поделом: его ж мы, дети,
кого он должен защищать,
а если вы попали в сети,
разбойничать да бунтовать,
то он не станет заступаться,
чтоб с басурманами якшаться!
А коли нет...- забыв, уж нас,
откажется...- и в тот же час!»
И речь, Дубровского младого,
произвела большой фурор,
народ утих, коль..., с тем, и двор
покинули..., чтя за родного...
Лишь члены мучились, в сенях,
зубами ощущая страх!
33
Но, наконец, зашевелившись,
а то - Шабашкин, первым был,
кто двери отпер, появившись,
всё, от души, благодарил...,
да унижаясь, стлав поклоны,
аж издавая, тихо, стоны...,
чтоб, мол, Дубровский, их простил,
и заступился, в меру сил...
Но слушая его, с презрением,
Владимир уж не отвечал...,
а заседатель продолжал,
соотнося судьбу с мгновением...
и, словно, подготовил речь,
своё спасение, чтоб сберечь...
34
И он же: «Мы, вот тут, решили,
да к Вашему правлению, в честь,
под дозволение, к оной были,
и чтоб нас не сразила месть,
заночевать, у вас, остаться;
а то темно уж, возвращаться,
ведь мужики, на власть напасть,
да на дороге могут, всласть!
А Вы уж милость окажите,
чтоб нам в гостиной пребывать,
и хоть бы сена, здесь, постлать,
и людям вашим прикажите...
А мы отправимся, чуть свет,
как восвояси..., без сует...»
35
«Да делайте вы, что хотите...-
Дубровский сухо отвечал...-
Ведь не хозяин, здесь, я...- зрите!» -
И, враз, замолк, покинув зал...
А с этим словом удалившись,
он, в комнате отца, закрывшись,
задумался..., на битый час,
о роке, кой, вне всех прикрас,
спустился, всуе, горькой долей,
её пытая..., явью мстя,
где Честь, как глупое дитя,
в амбициях резвится, волей...
И он, один оставшись, вмиг,
тоску свою, душой, постиг... |
