Предисловие:
*Ле́йла — женское имя арабского происхождения,
означающее «сумерки», «ночь». Тёмная ночь
**Айн у́р — женское (мужское имя) в тюркских языках.
Лунный свет. Ай — луна, месяц; нур — луч, свет.
***Альфи я́ — Существует несколько версий
происхождения имени Альфия.
Одна из версий (араб. ألفية — «тысячестишие»,
от араб. ألف — «тысяча»), или «поэма в тысячу строк» Город Птиц. (Восточная поэма)Лениво лижет Каспий сонный
Прибрежный шёлковый песок.
Всевышний в этот мир бездонный
Подвесил нас на волосок.
Меняют облака личины,
Мерцает рябь жемчужных волн.
Камней лоснящиеся спины
В чешуйках разноцветных смол.
Влюблённый, молодой, беспечный,
Иду по кромке двух стихий.
Скользит устало ветер встречный
В чертог вечерних летаргий.
Светило ласточка разрежет,
Сверкнув как огненный болид.
Шуршанье волн меня разнежит.
Что не сбылось, то отболит.
Свободой захлебнулась чайка,
В закатных утонув лучах.
Зарделась, туч игривых, стайка,
Сияньем дынным на бахчах.
Темна очами, вышла Ле́йла*,
Последний лучик погасить.
Пичуга поздняя пропела,
Истлела горизонта нить.
Айну́р**, рассыпав побрякушки,
Смеётся, скачет по волнам.
Щекочут пятки завитушки.
И бахрома по берегам.
Всевышний, ласточкину лёгкость
Дай очарованной душе.
Словам дай точность, смыслу – плотность.
И не оставь на вираже.
Создай ручей из тонких струек
И огради от дураков.
В селенье Альфия́*** тоскует –
Поэмой в тысячу стихов.
…
Почему так тянет гарью?
Тучи подпалил закат.
Солнце сплющилось за гранью,
Как раздавленный гранат.
Что случилось? В ритм прибоя
Сердце скачет без узды.
Холод ночи после зноя
И предчувствие беды.
Я бегу, как угорелый,
За холмами дом мой скрыт.
Вижу остов обгорелый,
Пыль глотает от копыт.
Болью сдавленные звуки,
В глотке горькая слюна.
Спятивши с ума от муки,
Ухмыляется луна.
Остывающие трупы,
Струйки восходящих душ.
Смерть бредёт, оскалив зубы,
Посреди кровавых луж.
Всё, что было сердцу мило –
На краю небытия.
Только силы и хватило,
Скомкать воздух: «Альфия́!»
Тихий стон – я оглянулся,
Чудом выживший старик,
Моего плеча коснулся –
Мрачен, жалок, полудик.
Старик:
«У беды оскал звериный
И раскосые глаза,
Лепит нас Аллах из глины,
Превращает в грязь гроза.
Не ищи среди убитых,
Твоя девушка жива.
В кубках счастья недопитых,
Вяжет рот разлук айва.
Поспеши, дорогой длинной,
Обретёшь покой в пути.
Не томи себя кручиной –
Поперёк судьбы иди.
Мне же поздно строить планы,
Не дожить и до утра,
Глубоки на теле раны,
Поздно, к пращурам пора».
…
Я шёл всю ночь.
Плыла луна,
Ночные птицы сеть плели,
В мои бессвязные слова,
Вплетая шорохи земли.
Полубезумные ветра
Бежали, свесив языки.
Со звёздным небом до утра
Шептались мёртвые пески.
Вот так, внезапно потерять,
Всё то, чем нежно дорожил.
Фатой дрожит седая прядь –
Луны, привратницы могил.
Упасть в сырую ночь ничком –
Ни снов, ни ласки, ни жилья.
Пропасть, рассыпаться песком
В хрустальном склепе бытия.
Но где-то, на краю миров,
Знакомый смех её звучал,
Поверх могильных сквозняков,
Смягчая сердце как сандал.
Как зверь, затерянный в песках,
Упав под старый саксаул,
С улыбкой странной на губах,
Гюрзой свернувшись, я заснул.
(Продолжение следует…)
|
|
